Ведьмы Холодного острова. Дмитрий Агалаков

Мы с вами взрослые цивилизованные люди, и не пристало нам повторять всякую чушь!»

      Юля выкарабкалась из палатки и, встав на цыпочки, потянулась. Свежий воздух дурманил. Пели птицы. По лагерю бродили полусонные студенты. Готовились к позднему завтраку. Первый день им дали выспаться – потом, знали все, поблажек не будет. За Юлей выбрался и Чуев.

      – Ну, прям ожившие мертвецы, – обозревая лагерь, сказал он. – Точно?

      – Ага, – согласилась Юля.

      – Юлька, молока купи у этого Силантьевича, – из палатки простонала Римма.

      – Куплю, если будет, – отозвалась Юля.

      – Может, водочки, Римма Александровна? – обернулся Чуев.

      – Шутишь? – простонала умирающая Римма.

      Руководитель экспедиции Венедикт Венедиктович Турчанинов появился как раз в тот момент, когда было произнесено песнезвучное слово «водочки». Он проходил мимо палатки с хворостиной, словно собирался высечь кого-нибудь. И тренировался на своей ноге, похлестывая ее.

      – Здрасьте, Венедикт Венедиктович! – выпалил Чуев.

      Юля повторила его приветствие.

      – Так кому тут водочка понадобилась, Чуев?

      – Это шутка была, – оправдался Сашка.

      – А-а! Ну, а в палатке кто помирает? Скворцова?

      – Да, – скромно кивнула Юля.

      – Вот что, Пчелкина, Чуев. И вы, Римма Александровна, – громко обратился он к палатке. – Вам, как и другим, я даю время оклематься до обеда. Сегодня первое утро в лагере, смотрите, чтобы оно не стало для вас последним. В два часа вас ждет культурный слой. Пейте молоко. Отрезвляйтесь. Приходите в себя. Я буду беспощаден, – сказал он, хлестнул себя по ноге хворостиной и с видом надсмотрщика двинулся дальше.

      Из соседней палатки, куда ночью по ошибке врывалась Юля, выглянула голова их однокурсника и спросила:

      – Ушел?

      – Ушел, – ответил Чуев.

      – А еще я слышал слово «водочки».

      – Это было гипотетическое предложение, – охладил пыл однокурсника Чуев.

      – А-а, – разочарованно простонала голова.

      Но не скрылась, продолжая следить за развивающимися событиями.

      – А у этого Силантьевича молоко есть? – поинтересовалась Юля.

      – Есть у него молоко – сам видел, – подтвердил Чуев. – Было по крайней мере. Он что-то привозит для всего лагеря, типа каш и консервов, а что-то по индивидуальным заказам.

      – Может, лучше пивка, Пчелкина? – спросила страдающая голова из соседней палатки. – Ты вчера сама не своя была. Когда к нам залезла. На четвереньках. Предлагала разные услуги. Сексуального характера. Не помнишь?

      – Ты дебил, Курочкин, – зевнув, сказала Юля. – Не знал?

      – Мы даже испугались. Такая активность!

      Юля выстрелила глазами:

      – Скройся.

      – Злая ты сегодня, а вот ночью…

      – Дама сказала – скройся, – кивнул гигант Чуев.

      – Не пугай! А вот мы по пивку, – сказала голова. И, повернувшись вполоборота, спросила: – Точно, Кащин?

      – Точно, – тяжело отозвался другой их однокурсник