Полудочка. Виктор Улин

руки. – Только скажите все-таки, почему к сожалению?

      – Потому что у нас с тобой нет будущего.

      Она молчала, слушала внимательно.

      – То есть у тебя оно есть, а у меня нет.

      – Почему у вас нет?

      Разговор с девчонкой – каких Маргарита, вошедшая в возраст женской нетерпимости, называла непечатно – вышел на момент истины.

      С Виктором они не затрагивали подобных тем, ограничивались техникой и хозяйством, других друзей он не имел.

      И сейчас Ганцев разговаривал сам с собой, девчонка была лишь отражением.

      Но в глупышке ничего не смогло бы отразиться.

      Несуразная Ксенька оказалась настолько умной, что он ощущал себя ее ровесником. Точнее – ее равной себе.

      – Потому что, Ксеня, жизнь – это до сорока лет. После сорока – уже не жизнь, а борьба организма между оставшимися желаниями и сократившимися возможностями.

      – У вас, дядя Слава, я как-то не заметила, чтобы что-нибудь сократилось, – возразила Ксенька.

      – Это тебе показалась. На самом деле у меня сейчас только настоящее. Точнее, удерживание на высоте момента. Будущего у меня уже нет.

      – А у меня? У меня какое будущее?

      – У тебя вся жизнь. Семья, дети, карьера. Прежде всего – окончить школу. Что, кстати, собираешься делать дальше? Или еще не думала?

      – Давно придумала. Я люблю математику, люблю размышлять еще с тех пор, как вы научили меня играть в шашки. Кстати, с десятого класса мама перевела меня в математическую школу.

      – В какую? В четвертую или в сто одиннадцатую?

      – В сто одиннадцатую. В четвертой учителя слишком старые, им все уже пофигу, ничему на научат.

      – И что, ты будешь ездить каждый день час туда, час обратно?

      Их город, стоявший третьим по протяженности после Москвы и Санкт-Петербурга, имел дистанции огромного размера, а район улиц Гагарина-Королева и математическая школа №111 лежали на разных концах.

      – А какая разница – читать книжку с котом на коленях или сидя в маршрутке? Буду учиться.

      – А куда потом?

      – Хотелось в университет, на математический факультет. Но вряд ли получится.

      – Почему вряд ли? – спросил он. – Ты умная девочка, сегодня я это понял.

      – Потому что у меня аттестат будет плохой. Я со всякими историями, географиями и языками не дружу, за два года в сто одиннадцатой медалисткой не стану. На бюджет не пройду по-любому. А на коммерческое…

      Она поморщилась.

      – Скорее ваш Кальтенбруннер женится на Саре Бернар, чем папахен раскошелится на мою учебу в универе.

      – Ксеня, нет нерешаемых проблем.

      Ганцев помолчал.

      Кажется, за любовь он мог воздать полудочке серьезнее, чем только новым компьютером.

      – Я оплачу твою учебу. Сколько она стоит? Ну да, сейчас еще неизвестно. Но давай прямо сегодня… нет, сегодня уже не успеем, завтра. Завтра откроем депозитный счет на твое имя, я положу тысяч пятьсот, их должно хватить.

      – Дядя Слава, вы что, сдурели?!

      Круглые Ксенькины глаза сделались квадратными.

      – С какого фига