Нина и король Ник. Валентина Хайруддинова

Владиславович, урока ведь нет? Вы на машине?

      Через минуту Нину, которая уже не могла и не хотела сопротивляться, Соколовский усаживал в свою «Волгу».

      При других обстоятельствах девушка, впервые оказавшись пассажиркой в таком роскошном автомобиле, обязательно бы внимательно рассмотрела все внутри, но сейчас обессилено откинулась на высокое сиденье и закрыла глаза.

      – Нина Петровна, а давайте-ка, я вас в больницу отвезу, – откуда-то издалека донесся голос историка, – у меня там друг фронтовой работает, прекрасный врач.

      Нина очнулась и сказала чужим хриплым голосом:

      – Нет, не нужно. Все хорошо – это просто простуда.

      – Ничего хорошего я в этом не вижу, – не согласился Михаил Владиславович.

      Она слушала в пол-уха: головная боль и слабость не давали возможности сосредоточиться на словах собеседника. Нина вяло думала о том, что раз ее отпустили с работы, можно пойти к Марусе, а еще лучше – поехать к Надежде в деревню. Тут девушка огорченно вздохнула, вспомнив: не позвонила Марусе на фабричную проходную.

      – Вы уверены? – между тем допытывался Михаил Владиславович, – вдруг не простуда? Ведь вчера вы уходили с работы вполне здоровой.

      – Простуда, – через силу выговорила Нина, – я ночью бегала по лужам в рваных калошах и промочила ноги. А дверь не закрыла – все тепло ушло.

      Соколовский удивился:

      – Прошу прощения, Нина Петровна, я не совсем понял, что значит эта фигура речи: бегала по лужам в рваных калошах?

      – Если бы фигура речи … – прохрипела Нина: горло разболелось не на шутку.

      – Не хочу показаться назойливым, но не могу не спросить: зачем же вы бегали по лужам в рваных калошах да еще ночью?

      Нина не хотела никому ничего говорить о случившемся. Тем более – Соколовскому. Этому человеку она за три года десяти слов не сказала, вообще – боялась его насмешливого тона, высокомерного, всегда несколько недовольного выражения породистого лица и считала историка тщеславным гордецам, сильно подозревая, что ее, Нину, он вообще не воспринимал как учителя и за человека не считал. Она робела даже смотреть на него лишний раз, не то, что вступать в беседы.

      Но сейчас Соколовский ждал ответа, и Нина неожиданно для самой себя пробормотала:

      – У меня муж пропал.

      Михаил Владиславович остановил «Волгу», повернулся к Нине:

      – Как – пропал? В каком смысле?

      Девушка помедлила секунду, потом прошептала:

      – Не пришел ночевать.

      – А-а-а. Бывает.

      Михаил Владиславович завел машину – она мягко тронулась и вновь покатила по почти пустой улице.

      «Почему Соколовский не изумился? То есть, если муж не пришел ночевать – это, по его мнению, обычное дело?» – подумала Нина с некоторым, впрочем, довольно вялым, негодованием.

      Она потерла виски и горевший лоб, спросила:

      – Товарищ Соколовский, вы думаете, где мой муж?

      Конечно,