Обитель Апельсинового Дерева. Саманта Шеннон

ее погубило. Сквозь дождевые капли на ресницах Тани видела невозмутимо наблюдающего за схваткой морского начальника.

      – Вот так, девка, – ухмыльнулся Туроза. – Валяйся на земле. Там твое место.

      Тани, как пленник, ожидающий казни, склонила голову. Туроза оглядывал ее, словно решая, куда нанести порез, чтобы было побольнее. Он сделал еще один шаг – теперь она могла до него дотянуться.

      Рывком вскинув голову, она выбросила ноги, заставив Турозу подпрыгнуть, чтобы избежать удара. Перекатившись по земле, легко вскочила на ноги, не выпустив меча. Первый удар Туроза отвел, но она застала его врасплох. Она видела растерянность в его глазах. Он уже не так ловко переступал ногами по мокрой земле, и когда ее клинок снова устремился к нему – он запоздал с ответом.

      Лезвие коснулось его подбородка мягко, как стебелек травы.

      Мигом позже клинок Турозы вспорол ей плечо. Тани ахнула, отшатнувшись, скаля зубы и брызгая слюной.

      Морские стражи вытягивали шею, чтобы лучше видеть. Тани, тяжело дыша, всматривалась в лицо противника.

      Если она не вскрыла ему кожу, бой проигран.

      По начерченной ею линии медленно набухали рубиновые капельки. Дрожащий, взмокший Туроза коснулся подбородка пальцем и взглянул на пятно, яркое, как цветок айвы.

      Первая кровь.

      – Достойная Тани из Южного дома, – объявил морской начальник, – победа за тобой.

      Она еще не слышала слов слаще.

      Когда она кланялась Турозе, кровь сочилась из ее плеча расплавленной медью. Бледное лицо Турозы густо налилось гневом. Он попался на трюк – на уловку, какой никого не одурачишь, – потому что ожидал от нее слабости. И теперь, глядя ему в лицо, Тани знала, что никогда больше он не назовет ее деревенской девкой. Потому что, назвав так, он бы признал, что деревенщина способна не только рыться в земле.

      Он мог спасти лицо, только признав ее равной.

      Под расколотым молниями небом сын всадника поклонился ей низко, как еще не кланялся.

      17

      Запад

      Очищенные от подозрения на чуму, Лот и Кит через несколько дней после прибытия были представлены донмате Маросе. Прошедшие дни они провели в своих комнатах: выйти из них мешали часовые на галерее. Лот до сих пор содрогался при воспоминании о королевском лекаре, ставившем пиявки на такие места, где пиявкам совсем не место.

      И вот Лот с Китом вступили в похожий на пещеру тронный зал дворца Спасения. Его затопили придворные и вельможи, однако принца Вилстана не было и следа.

      Донмата Мароса, наследная принцесса драконьего царства Искалин, восседала на троне из вулканического стекла под парадным балдахином. Голову ее облекала огромная рогатая маска из железа, выкованная наподобие головы высшего западника. Должно быть, этот головной убор страшно тяготил женщину.

      – Святой! – чуть слышно шепнул Кит Лоту. – Она носит харю Фиридела.

      Охрана в черно-золотых доспехах выстроилась перед троном. На балдахине красовался новый герб дома Веталда – два черных змея, держащие сломанный меч.

      Не