Обитель Апельсинового Дерева. Саманта Шеннон

с твоего позволения. – Мелаго кивнула на герб. – Нет. Большей частью изгнанники отправились в Ментендон и Эрсир, чтобы, кто как сумеет, начать жизнь сначала. Но выбраться удалось не всем.

      – Значит, не весь народ Искалина склонился перед Безымянным? – спросил ее Лот. – Они просто боятся своего короля и не могут выбраться из страны?

      – Очень может быть. Теперь из нее никто не выходит, да и входят очень немногие. Карскаро еще принимает иноземных послов, чему вы сами свидетельство, а вот жители страны, по всему, что я знаю, могли уже вымереть от чумы. – Ветер сдул ей на глаза завиток волос. – Если сумеете вернуться, расскажете мне, на что теперь похож Карскаро. Я слышала, до того как отправили голубей, там случился большой пожар. Когда-то столицу окружали лавандовые поля, но все они выгорели.

      Лоту от этих слов стало еще больше не по себе.

      – Признаться, – продолжала Мелаго, – мне любопытно, зачем ваша королева отправила вас в эту змеиную яму. Я думала, благородный Артелот ее любимец.

      – Нас отправила не королева Сабран, – уточнил Кит, – а кошмарный Сейтон Комб. – Кит вздохнул. – Он, знаешь ли, никогда не любил моих стихов. Так ненавидеть поэзию может только бездушная оболочка человека.

      – Ах, Ночной Ястреб, – хихикнула Мелаго. – Вашей королеве к лицу такая птица.

      Лот застыл:

      – Как это надо понимать?

      – Святой! – Кит явно заинтересовался. – К пиратству еще и ересь! Ты намекаешь, что наша королева – ведьма?

      – Корсары не пираты. И говори потише. – Мелаго оглянулась через плечо. – Поймите меня правильно, господа. Я лично ничего не имею против королевы Сабран, но родилась в суеверных краях, а в Беретнетах в самом деле есть некая странность. У каждой королевы только по одному ребенку, всегда дочери, и между ними такое сходство… не знаю. Похоже на колдовство, на взгляд…

      – Тень!

      Мелаго развернулась. Крик донесся с «вороньего гнезда».

      – Опять виверна, – выдохнула она. – Извиняюсь.

      Она принялась карабкаться по вантам. Кит подбежал поближе:

      – Виверна? Никогда их не видел.

      – И незачем нам их видеть, – вмешался Лот. По плечам у него бегали мурашки. – Нам здесь не место, Кит. Идем вниз, пока…

      – Подожди. – Кит заслонил глаза от света. Ветер трепал его кудри. – Лот, ты видишь?

      Лот скосил глаза к горизонту. Низкое красное солнце почти ослепило его.

      Мелаго, цепляясь за выбленки, поднесла к глазам подзорную трубу:

      – Чтоб мне… – Она опустила трубу и подняла снова. – Плам, это… глазам не верю!

      – Что там? – крикнул ей квартирмейстер. – Эстина!

      – Это… высший западник! – хрипло отозвалась она. – Высший западник!

      Ее слова упали как искра на трут. Порядок на палубе развалился. Лот почувствовал, как каменеют у него ноги.

      – Готовьте гарпуны, цепные ядра, – крикнула морячка из Ментендона. – Ждите пожара. Не задевать его, если не нападет.

      Лота, когда он увидел, холод пробрал до мозга костей. Он не чувствовал ни рук, ни лица.

      Этого быть не могло. Но это было.

      Змей.