Русалка. Андрей Хорошавин

всё рассказали Андрею Ивановичу?

      – Дык, как можно. Вас дожидался. Опять же, могет померещилось.

      – Что померещилось? – Хорошавин насторожился.

      – Как что? – Холмогоров пожал плечами. – Мы у мостков шаги слышали и вздохи женские.

      Хорошавин недоверчиво склонил голову.

      – Да-да, Андрей Иванович, и не смотрите на меня так. Шаги прослушивались очень явно.

      Хорошавин повернул головой к Игнатову. Тот молча кивнул. Брови урядника приподнялись:

      – Вы вчера часом не выпивали? А то у этого не задержится, – Хорошавин ткнул пальцем в Игнатова. – Медовуха у него больно хороша, но после неё голова колесом.

      – Да бог с вами, Андрей Иванович, как можно?! – Холмогоров вспыхнул, покраснел и сунул руки в карманы брюк. Затем вынул правую руку и, хмурясь, начал что-то рассматривать на ладони. – Эт-то ещё что?

      Хорошавин подошёл и взглянул на ладонь. Размером с крупную горошину, на ней лежал голубого цвета стеклянный шарик, с тонким отверстием насквозь.

      – Откуда это у вас, Андрей Степаныч?

      – Ума не приложу! – Холмогоров тёр лоб. – В жизни по карманам ничего не носил. Даже часов там не держу.

      – Похоже на бусину, – Хорошавин кивнул Игнатову. – Эй! Кликни-ка бабу свою.

      Тот спешно вышел. Через минуту вернулся, толкая взашей перед собою жену. Она встала у двери, опустив глаза, и спрятала руки под надетый поверх сарафана передник.

      – Подойди! – Хорошавин поманил женщину пальцем. – Эт чего? Знашь?

      Та робко подошла и быстро взглянула исподлобья. Потом ойкнула, схватила бусину, ещё раз взглянула и заревела, обливаясь слезами: