Дорогами илархов. Книга вторая. Персидский поход. Сергей Анатольевич Шаповалов

Артемидой я беру на себя. Танцуй!

      – Хорошо! – Томирис резко встала. – Я не смею отказывать тому, кого избрала Аргинпаса.

      – Ты будешь плясать с щитом? – поинтересовался ученый Каллисфен. – Я где-то читал, что амазонки танцуют перед алтарем Артемиды с щитами.

      – Нет. Пусть мне дадут два меча.

      – Не дозволяй ей, Александр, – воскликнул Неарх. – Она уже искалечила немало народу, – показал он свою подвязанную руку.

      – Пусть принесут! – разрешил гегемон.

      Томирис вынула заколки и распустила волосы. Локоны черными змейками заструились по плечам, укрыли спину и грудь до самых колен.

      – Как она прекрасна! – запричитали ваятели.

      – Подайте скорее дощечки и уголь! – потребовали художники.

      Томирис принесли два ксифоса.

      – Нет, – отвергла их девушка. – Дайте мне кривые махайры.

      Ей дали короткие мечи с изогнутыми широкими клинками. Томирис воздела руки с клинками вверх и, как Таис, отбила такт. Музыканты заиграли, а девушка закружилась, раскинув руки с оружием в стороны. Она выскочила в центр и принялась вертеть клинками, так, что едва удавалось проследить за рисунком танца. Она почти припадала к земле, высоко выпрыгивала. Хитон и волосы развивались, как крылья у птицы. Клинки со свистом рассекали воздух. Все замерли, открыв рты. Мальчишка-прислужник проходил с амфорой, наполненной маслом. Томирис метнулась к нему и ударила в сосуд. Кувшин разлетелся. Мальчишка вскрикнул и бросился бежать. Томирис окунула клинки в лужу разлившегося масла, поднесла к факелу. Мечи запылали. Она понеслась по кругу, кружась в бешенном ритме.

      – Уймите ее! – закричали ошалевшие гости, вскакивая и бросаясь прочь.

      Пылающие клинки проносились рядом с их лицами, горящие капли разлетались во все стороны. Чуть не дошло дело до паники. Но Томирис пронеслась огненным смерчем по кругу, упала на одно колено перед Александром, вонзив шипящие клинки глубоко в землю. Таис взвизгнула. Гефестион уронил недопитую чашу.

      Танец окончился в полной тишине. Томирис села на свое место и быстрыми ловкими движениями заплела косу.

      – Парменион, – тихо позвал Александр старого полководца. – Она тебе напомнила кого-нибудь?

      – Да. Она похожа. Очень похожа. Конечно не лицом, но та же страсть, тот же безумный блеск в глазах. Только тогда Олимпиада танцевала с факелами. Твой отец потерял разум и воспылал к ней неземной страстью.

      – О ком он говорит? – осторожно спросила Таис, – О твоей матери?

      – Да. Парменион вместе с моим отцом Филиппом ездил на переговоры в Эпир, где отец впервые увидел двенадцатилетнюю Олимпиаду.

      – Неужели, ты тоже сражен это дикаркой, – хитро улыбнулась Таис.

      – Но я же не Филипп, – гордо возразил гегемон. – Я – Александр и ненавижу историю Эдипа21.

      Юный Агенор, тот, кому Томирис расцарапала лицо, порывался встать, но товарищи его одергивали.

      – В чем твоя печаль, Агенор? – заметил возню Александр.

      – Ответь мне, гегемон: почему амазонка сидит

21

Эдип – в древнегреческой мифологии— царь Фив, сын Лая и Иокасты. Женился на собственной матери