Жизнь прожить – не поле перейти. Книга 2. Война. Анатолий Крикун

и чуть привстала. Степан ещё раз

      поприветствовал гостей поклоном и водил взглядом по горнице не находя Марии укрытой за печью. Пока Степан соображал, где она может быть, отец сказал:

      – Давай, гвардеец, обрядись и за стол, а то девицы уже

      притомились, чтобы на тебя глянуть при полном параде.

      Да и у нас с Данилой к тебе вопросы имеются. По пути за перегородку, Степан вертел головой и обнаружил предмет своего внимания. Мария, выдохнув из груди воздух,

      с облегчением присела. Одним взгядом на суженого она определила своим девичьим сердцем-«Мой!» Пока Степан обряжался в привычное своё одеяние и приводил себя в порядок, явился с синяком под глазом Василий и все, кроме хозяйки, стали рассаживаться за столом: Фёдор рядом с Данилой, Василий с девицами по одну сторону стола, Алёна рядом с Марией. Два места по правую руку от Марии были свободны. Когда Степан, при полном параде, вышел из-за занавески девицы приоткрыли рот, а Данила

      одобрительно крякнул и покачал головой. Мать усадила сына рядом с Марией, а сама вынесла графин с вишнёвой жидкостью из собственного урожая вишни и присела рядом с сыном. Отец и Данила сидели под образами и, встав, перекрестились вместе со всеми остальными. Начало застолью было положено. Мария ощущала плечо Степана и старалась унять мелкую дрожь в коленях. Руки Марии покоились на коленях под столом и теребили платочек. Уняв волнение, подняла глаза от стола и направила их на лицо Степана, окрашенное в розовый цвет- то ли от бани, то ли от смущения, что все смотрят на него. Повернувшись в сторону Марии, Степан опять утонул в её глазах, ожидавших чего-то доброго и долгожданного. Светлые, повлажневшие глаза излучали тепло и свет и призывали к нежности и ласке. Степан почувствовал как в его тело вливается это тепло и уносит его душу на неведомую

      вершину к вратам земного рая.

      Весь длинный разговор о службе, о Польше и всём ином, томил и Марию и Степана и они только искали возможности выйти из за стола, где уже выпили и вишневку и два самовара чая с мёдом, что привёз Данила.

      Опробовали всё, что являлось на столе с помощью быстро снующих сестёр Степана. Мать, пригревшись у плеча сына, улучила момент и шепнула что-то на ухо сыну, на которого не переставала любоваться. Степан зарделся и, когда мать вышла из за стола, взял под локоть Марию и осторожно вывел из за стола. У вешалки он накинул шинель на плечи Марии. В тёмных сенях девушка крепко охватила шею Степана и, встав на носки, слила свои пухленькие розовые губы с тонкими губами Степана, прислонив его к стене и прижавшись к его груди. По её телу прошла дрожь. Степан ощутил спиной холод стены и крепче прижал девушку к себе. Так они простояли несколько минут. Затем Степан оторвал Марю за талию от пола и заключил в крепкие

      объятья. Девушка покрывала всё его лицо поцелуями жаркими как пар в бане, выдыхая при этом:

      – Мой!