Белая лилия. Елена Виг

серьезная сумма. Я должна все взвесить, – сказала она вставая. – Отложим этот разговор до завтра.

      Утром она появилась к завтраку в платье, которое Пьер привез ей в подарок. Она не стала его благодарить, даже не сказала, что оно ей нравится, а Пьеру и не нужны были ее благодарности. Он видел, что наряд совершенен, и мать это тоже понимала, хотя делала вид, что это просто платье.

      – Я дам тебе денег, – сказала она, – но у меня есть два условия. Первое – управляющего твоим ателье я сама тебе подберу. Он не будет вмешиваться в творчество, но будет заниматься твоими финансами. Я хочу, чтобы это был человек, которому я доверяю.

      – Прекрасно! Я буду только рад.

      – И второе – это ателье будет принадлежать мне и будет носить мое имя, а не твое. Когда ты заработаешь достаточно денег, чтобы вернуть мне долг, можешь называть его Дом моды Леви, а до тех пор это будет Дом моды Монти.

      – Но почему?

      – Я не обязана тебе это объяснять, – сухо сказала она. – Просто: мои деньги – мое имя.

      – А если я не соглашусь?

      Мать, молча, только руками развела. Пьер начал ходить из угла в угол, стараясь понять, в какую ловушку он попадает. Раньше он работал на чужой дом моды и страстно хотел избавиться от этой кабалы. Ему хотелось, чтобы его имя узнали. Ему хотелось славы, черт подери! Ему было двадцать пять лет и ему хотелось славы. Разве он этого не заслужил? Но, с другой стороны, он ведь тоже наполовину Монти. Так чего он так переживает?

      – Ты, как владелец, будешь вмешиваться в мое творчество?

      – Только если оно начнет приносить убытки, – сказала мать. – Пока ты работаешь с прибылью, можешь делать то, что хочешь. Я верю в тебя.

      Вот эти последние четыре слова и перевесили чашу весов.

      – Я согласен, – сказал Пьер. – Вот и поработаем вместе. Мы теперь одна команда.

      Только много лет спустя Пьер узнал, что давать ателье имя «де Леви» запретил отец, который боялся, что у сына ничего не выйдет с этой затеей, и он тем самым опорочит славное имя военачальников и епископов. Отец оказался не прав: через четыре года после открытия Пьер смог выплатить матери сумму стартового капитала, но он не стал убирать ее фамилию из названия фирмы, а лишь добавил свою. Теперь это был «Дом моды Монти-Леви».

      Думая об опасениях Лили, Пьер понимал, что ей никогда не удастся вписаться в их семью. Да и зачем? Отношения его с отцом были холодно отстраненными. Пьер никак от него не зависел материально и мог не считаться с его мнением. Он, конечно, был единственным наследником, но даже за все золото мира не стал бы подчиняться человеку, дороги с которым у него разошлись много лет назад. Ему было очевидно, что, несмотря на все достоинства Лили, отец будет ее презирать так же, как любого человека «неблагородных кровей». Совсем другое дело – мать. Возможно, не будь в их семье стольких условностей, эти две женщины могли бы подружиться. Они в чем-то были даже похожи: обе были умны, энергичны и обеим было тесно в рамках той роли, которая была им отведена обществом.