Европейцы (сборник). Генри Джеймс

тростью в переплет открытого французского окна. Он видел стоявшую в глубине гостиной баронессу. Баронесса подошла к окну и откинула штору. Несколько секунд она на него смотрела. Она не улыбалась; лицо ее было серьезно.

      – Mais entrez donc![48] – вымолвила она наконец.

      Эктон шагнул в комнату, у него мелькнула в голове мысль: что с ней? Но в следующее мгновение она уже с обычной своей улыбкой протягивала ему руку, говоря:

      – Лучше поздно, чем никогда. Очень любезно с вашей стороны пожаловать ко мне в такой час.

      – Я только что возвратился из Ньюпорта, – сказал Эктон.

      – Очень, очень любезно, – повторила она, оглядывая комнату и решая, где им лучше расположиться.

      – Я побывал уже в доме напротив, – продолжал Эктон. – Рассчитывал застать вас там.

      Она опустилась в свое излюбленное кресло, но сейчас же поднялась и снова прошлась по комнате. Положив трость и шляпу, Эктон стоял и смотрел на нее; он находил неизъяснимую прелесть в том, что видит ее снова.

      – Даже и не знаю, следует ли предложить вам сесть, – сказала она. – Пожалуй, сейчас не время начинать визит – слишком поздно.

      – Но еще слишком рано кончать его, – заявил Эктон. – Бог с ним, с началом.

      Она снова посмотрела на Эктона и спустя несколько мгновений снова опустилась в низкое кресло; Эктон сел подле нее.

      – Стало быть, мы в середине? – спросила она. – Там, где остановились перед вашим отъездом? Нет, я не была в доме напротив.

      – Ни вчера и ни позавчера?

      – Не знаю, сколько дней, не считала.

      – Они вам наскучили? – спросил Эктон.

      Скрестив руки, она откинулась на спинку кресла:

      – Обвинение ужасное, но защищаться я не в силах.

      – А я на вас и не нападаю, – сказал Эктон. – Я знал, что этим рано или поздно кончится.

      – Это только доказывает, как вы необыкновенно умны. Надеюсь, вы хорошо провели время.

      – Отнюдь, – заявил Эктон. – Я предпочел бы находиться здесь, с вами, – сказал он.

      – Вот видите, вы все же на меня нападаете, – сказала баронесса. – Ваша верность – укор моему непостоянству.

      – Да, признаюсь, люди, которые мне приятны, наскучить мне не могут.

      – А! Но вы – это вы, а не какая-то несчастная грешная иностранка с расстроенными нервами и лукавым умом!

      – После того как я уехал, с вами что-то произошло, – сказал, пересаживаясь на другое место, Эктон.

      – Произошло то, что уехали вы.

      – Вы хотите сказать, что вы по мне скучали? – спросил он.

      – Даже если и так, не стоит обращать на это внимание. Я очень неискренна, мои лестные слова всего лишь пустой звук.

      Эктон несколько секунд молчал.

      – Вы пали духом, – сказал он наконец.

      Встав с места, мадам Мюнстер принялась ходить по комнате.

      – Ненадолго. Я снова воспряну.

      – Смотрите на это проще. Если вам тошно, не бойтесь в этом признаться – по крайней мере, мне.

      – Вы

48

Ну входите же! (фр.)