Край чудес. Ольга Птицева

плечи и голова – слишком маленькая, чтобы быть человеческой. Криво посаженная на остальное зыбкое тело.

      – Кто… – послышалось из темноты. – Там! Кто!.. – И заглохло.

      Кира замерла. Втянула через сцепленные зубы воздух. Шумно выдохнула. Сердце забилось совсем уж отчаянно. «Там. Никого. Нет», – медленно и твердо сказала она себе, но повернуться спиной к проходу не решилась, попятилась, продолжая сверлить взглядом темноту перед собой, пока не уперлась в Тараса, который уже убрал камеру в рюкзак и ждал, пока Южин снимет пару кадров на телефон. Зачем ему серая бетонная стена, уточнять никто не стал.

      – А коридор-то длинный? – спросил Тарас притихшего Костика.

      Кира оглянулась через плечо. Проводник смотрел на нее, медленно моргая прозрачными ресницами.

      – Слышишь? – Тарас повернулся к Костику. – Долго нам еще идти? Тут снимать нечего. Прем в темноте, картинка никакая вообще…

      В его голосе отчетливо проступила угроза, и Костик тут же подобрался, натянул лямки рюкзака и даже улыбнулся – слабо-слабо, будто рябью подернулся.

      – Проход длинный, через весь корпус, но мы скоро свернем на лестницу. Пошли, – позвал он, протиснулся мимо Киры и нырнул в темноту.

      Смесь мыла и пота, которой пахнуло прямо в лицо, долго еще свербела в носу. Кира достала упаковку салфеток и тихонько высморкалась. На платке осталось темное пятно. Сердце тут же подскочило к горлу. Кира поднесла платок поближе – не кровь, пыль.

      – Нужно было маску с собой брать, – сказал Южин, пролезая между Кирой и стеной.

      От него пахло дубленой кожей и хвоей. Парфюм точно был дороже детского мыла, которым несло от Костика. Но в носу от них свербело одинаково.

⁂

      Кира вышла из метро в солнце, такое плотное и горчичное, что воздух будто загустел, стал теплым и тяжелым, как стоячая вода, – целый пруд, опрокинувшийся на притихшую «Дмитровскую». К трем часам дня люди успели вернуться с обеденных перерывов в офисы, побросать машины на парковках, допить кофе и затихнуть по кабинетам. У стеклянных дверей лениво шаркал метлой мужичок в оранжевой жилетке, он глянул на Киру и тут же отвернулся. В ушах у него белели капельки беспроводных наушников. Кира хотела себе такие, но накопить пятнадцать тысяч оказалось сложнее, чем она думала. Мама дернула еще одним звонком. Кира сбросила последние два, но этот приняла.

      – Из метро выхожу. Сейчас автобус поймаю и приеду.

      Мама облегченно выдохнула. На заднем фоне бубнил телевизор.

      – Много пропустишь? – осторожно поинтересовалась она.

      – Ничего. – Кира перебежала дорогу. – Там пока установочные.

      – Светлана Никитична выйдет с больничного на той неделе, будет меня подменять за полставки.

      В мамином голосе проскользнули жалобные нотки. Лучше бы уж ничего не говорила, чем начала оправдываться. Кира укусила губу еще раз.

      – Ты ни при чем, мам, забей.

      – А у папы отчетный период до конца месяца. И полегче будет.

      – Все хорошо, мам.

      – А