Край чудес. Ольга Птицева

сторож, – не разлепляя губ, пробормотал Костик. – Но я договорился, он за нами ходить не будет.

      – А другие где? – скривился Южин и выплюнул, как ругательство: – Сталкеры эти ваши.

      Костик глянул на Южина абсолютно прозрачными глазами, будто рыба в контактном аквариуме – заплати сто рублей, и сможешь покормить.

      – Я же обещал. Поведу туда, где другие не ходят.

      Южин дернул щекой – гладко выбритой и ровненькой, ни единого прыщика, и это бесило Киру даже сильнее, чем его ядовитый тон.

      – Хватит тут торчать, – бросила она и первой зашагала по лестнице, остальные двинулись следом, пока внизу больше ничего не лязгало и не катилось.

      Второй этаж мало чем отличался от первого – все те же пережеванные бычки, пустые бутылки и смятые банки, пакетики из-под рифленых чипсов со вкусом глутамата натрия.

      – Надо поснимать, – озабоченно озираясь, сказал Тарас.

      – Мусорку? Тут нечего снимать. – Кира поддела кроссовкой ближайшую сигаретную пачку и пнула в угол. – Тут нечего снимать, – повторила она громче, но поворачиваться к Южину не стала. – А я вас предупреждала.

      – Снимайте что есть. – Южин присел на корточки и провел рукой по узору, нарисованному темным маркером прямо на полу. – Его, например.

      – Это знак «Нимостора», – откликнулся Костик, но объяснять не стал.

      Кира подошла ближе, наклонилась. Кривоватые буквы цеплялись друг за друга боками. Кто-то определенно пытался нагнать жути, но готический стиль у него не удался.

      – Я про них читал, – вспомнил Тарас, подключая фонарик к камере. – Местные сектанты…

      – Идиоты, которые тут кошек резали, – проворчала Кира. – Но кадр хороший. Руки не убирай, – попросила она Южина.

      – Да, пусть будут, – согласился Тарас. – Только пальцы немного согни. – Южин неуверенно сжал кулак. – Не так… Кир, помоги ему!

      Кира нехотя дотронулась до руки Южина, распрямила его ладонь, чуть согнула указательный и безымянный пальцы.

      – Так?

      – Да, сойдет, – кивнул Тарас. – Из кадра выйди.

      Она поднялась и юркнула в сторону. На ощупь рука Южина оказалась шершавой и горячей. Пока Тарас снимал его, сидящего на корточках у нелепого сектантского знака, Кира терла ладонью о джинсы, чтобы прогнать ощущение прикосновений чужой кожи, костлявых пальцев и колючей корочки у сорванного заусенца.

      – Там будет лучше, – шепнул ей Костик.

      – Где?

      Тот медленно моргнул, его тонкие ресницы были такими длинными, что почти касались белесых бровей.

      – Пойдемте, – позвал он остальных и, не дожидаясь, пока Тарас спрячет камеру в рюкзак, двинулся по коридору, такому же унылому, как на первом этаже.

      – Уже в глазах рябит, – недовольно огрызнулась Кира, но зашагала следом.

      В заброшенных кабинетах с выломанными окнами и расписанными похабщиной стенами гулял ветер, пахло протухшими тряпками и общественным туалетом. Снаружи нехотя темнело, но так медленно, будто время тоже