Рабы Парижа. Эмиль Габорио

лазури, подобранное самым нелепым образом. Причем, от него требовали, чтобы он по достоинству оценил толщину и богатство тканей, стоимость всего этого бедлама и вкус, с которым он создавался.

      Впереди шествовал «гусь» с торжествующим, полным счастья лицом, указывая на все предметы и называя их цену.

      Причем Розе не приходило в голову, что все это – цена ее позора, ее доброго имени, которое куплено этим шутом.

      В это время послышался шум в зале.

      – А вот и наши гости, – воскликнул «гусь», окончательно пришел в восторг и побежал в зал.

      Роза и Андре остались одни.

      – Как видите, я решилась оставить Поля, – заметила она, переходя от веселого тона к несколько грустному. – Ему не всегда хватало даже на хлеб, к тому же он стал мне надоедать…

      – Ему не на что купить хлеба? – удивился Андре, – как же так, два часа назад он был у меня и хвастал, что получил место на двенадцать тысяч франков в год!

      – Скажите лучше – на двенадцать тысяч лжи и пустяков, – со смехом бросила Роза, – все, что он умеет, это занимать деньги подчас даже у незнакомых людей!

      При этом она сделала знак Андре, что ей еще много чего надо рассказать ему, но не сейчас.

      В это время сияющий Ганделю вел гостей, которые явно были достойны тех, кто их принимал.

      Едва только Андре успел себя поздравить с приобретением столь «приятного» знакомства, как в дверях показался огромного роста лакей в перчатках и белом жилете и громогласно объявил:

      – Кушать подано!

      Глава 10

      Когда у Маскаро спрашивали, что нужно для успешного выполнения его замыслов, он отвечал:

      – Быть достаточно деятельным и обладать огромной энергией.

      У Маскаро было одно прекрасное правило: раз приняв решение, он следовал ему всю жизнь.

      На следующий день, после посещения графа Мюсидана, в семь утра Маскаро уже был за письменным столом и занимался работой.

      Первая комната агентства уже была заполнена людьми; но выслушивать их должен был достойный Бомаршеф. Если оказывалось что-нибудь очень важное, он препровождал такого клиента к шефу.

      Таким образом, совершенно не вникая в шум и сутолоку первого помещения, Маскаро полностью сосредоточил свои мысли на новом агенте – Поле Виолене, который должен был сыграть довольно важную роль.

      – Какова игра! – мысленно восклицал он, – сколько риска и какие громадные результаты, если все удастся! И только в моих руках соединены нити стольких судеб!..

      Перевернув страницу, которую он только что дописал, Маскаро продолжал:

      – Конечно, я могу сорваться и тогда… Этот болван Мюсидан вообразил, что я могу не знать законов своей страны! Глупец! Он не понимает, что для меня Кодекс то же, что «Отче наш»! Том третий, статья триста четвертая – да, Маскаро, тебе давно грозит каторга, не говоря уже о триста пятой статье, где прямо сказано – «пожизненная»…

      Видимо, последняя мысль прозвучала слишком уж явно, так как он вздрогнул и даже закрыл глаза руками. Но это длилось одно мгновение. Улыбка вновь заиграла на его лице,