Мент поганый. Николай Леонов

всего, зять. Плащ и костюм из Германии, туфли финские или шведские, определил Романов. И угадал: Гуров был одет в вещи, привезенные отцом. Тренажеры, сауна, массажисты, минимум спиртного. В общем, номенклатура последнего розлива, закончил свои размышления Романов и сказал:

      – Очень приятно.

      – Очень приятно, – кивнул Гуров, достал из одного кармана фляжку с коньяком, а из другого – два бумажных стаканчика.

      Не спрашивая согласия, он сунул стаканчик в руку механика, разлил коньяк.

      – Со знакомством, Александр Сергеевич.

      Романов взглянул на часы, время для коньяка было неподходящее, но пожал плечами и выпил. «Я ошибся, – думал Романов, – парень не родственник и не функционер, слишком свободен и развязен. Журналист».

      Фляжка, стаканчики и темп были фирменным номером Гурова. Человек, прилюдно выпивающий с утра, да еще с первым встречным, не воспринимается всерьез. Хотя такая домашняя заготовка для данного индивида может оказаться и грубоватой.

      – Давно прописались в этой дыре? – спросил Гуров.

      – Послезавтра третий день.

      – Вернулись из-за бугра спасать перестройку?

      – Сейчас каждый солдат должен вернуться в строй.

      – Как машинный парк в ООН? Безуспешно пытаются достать наши двадцатьчетверки?

      – У богатых свои причуды.

      Гуров разлил остатки коньяка, спрятал серебряную фляжку, кивнул на «Мерседес»:

      – Ваш?

      Механик взглянул на свои сверкающие импортные туфли, приподнялся на носках, усмехнулся.

      Машина принадлежала Романову, но он почему-то решил соврать:

      – Я не похож на механика? Типичное совдеповское мышление. – Он пригубил коньяк, затем быстро выпил. – В дальнейшем прошу не угощать.

      Гуров не умел обижаться, но «совдеповское мышление» его царапнуло. Алкаш. Работал за рубежом, выгнали за пьянку. А может, он, как и я, лишь представляется. Да уж больно тонко, импортный комбинезончик, начищенные туфли, рубашечка белее девственного снега, реабилитируется за прошлое.

      – Мы не виновные, лишь потерпевшие, – Гуров развел руками. – А что с иностранцем?

      – Известно, с сахаром сейчас перебои. – Механик огладил лакированное крыло «Мерседеса». – Добрый человек подкормил, подсыпал сахарку, теперь чистить, продувать… Морока.

      – Да, мир не без добрых людей! – согласился Гуров и кивнул. – Был рад, еще встретимся.

      Гуров направился к выходу, успел увидеть, как Александр Сергеевич Романов тяжело оперся на капот, другой рукой вытер испарину.

      «Совсем плохой», – решил Гуров.

      Когда гравий под его ногами перестал скрипеть, «механик» выпрямился, усмехнулся и закурил. «Не верь данайцам, дары приносящим. Не верь человеку, который протягивает тебе пустые ладони. Он слишком прост, этот супермен. А может, я на воду дую? В любом случае первую встречу я выиграл, но впредь общение с этим типом следует ограничить». А полковник о новом знакомом забыл, начал философствовать. «Страну наводнили добрые лица, то глаз ближнему выколют от скуки, то голову