Ребенок на заказ, или Признания акушерки. Диана Чемберлен

Я думал, что хорошо знал ее, когда мы были вместе. Почему она не сказала мне?

      – Почему она не сказала Эмерсон или мне? – прибавила я. – Своим лучшим подругам? – Я взглянула в свою тарелку, где еще оставались кусочки рыбы. Я сомневалась, что смогу доесть их. – В любом случае, это не могло иметь никакого отношения к причине ее самоубийства, – сказала я.

      – Если только это не что-то, чего она не могла пережить, – сказал Йен. Вид у него был несчастный.

      – Прости, что я заговорила об этом сегодня. Мне следовало бы помолчать.

      – Нет, я рад, что ты мне сказала, – возразил он.

      Я съела еще кусочек рыбы, не чувствуя абсолютно никакого вкуса. Я устала. Мы с Эмерсон упаковали все, что было у Ноэль в кухне, наполнив коробки тем, что Тед должен был забрать для женского приюта. Такого нашлось мало. Ноэль крайне обеднила свою жизнь. Она никогда не была скопидомкой, но меня удивило, насколько пусты оказались шкафчики в ее кухне. Несколько тарелок. Несколько стаканов, чашек и мисок. Ничего лишнего. В таком же состоянии были ее туалетный столик и гардероб, где хранилось только самое необходимое. Странно было видеть ее знакомые длинные юбки и просторные хлопковые блузки, зная, что мы никогда ее больше в них не увидим. По всему дому стояли еще черные мешки для мусора, наполненные детскими вещами. Тед и Эмерсон запихнули их в свою машину, чтобы отвезти их к себе домой, где Грейс и Дженни обещали привести все это в порядок и передать Сюзанне.

      Меня поразило, когда Грейс сказала, что собирается помочь с детской программой, как того желала Ноэль. Эмерсон отдала ей швейную машину Ноэль и показала, как подшивать одеяльца для детского приданого, предназначенного для больных или нуждающихся детей. Когда Грейс сказала мне, чем она собирается заняться, я приложила руку к ее лбу, как бы пробуя температуру.

      – Ты здорова? – улыбнулась я. Это был неверный ход. Она рывком убрала мою руку со своего лба.

      – Со мной все в порядке. Не делай из этого спектакль.

      Я сомневалась, что она станет одним из волонтеров, доставляющих детские вещи в больницы. После гибели Сэма она не выносила больниц. Она сказала мне, что, если я когда-нибудь попаду в больницу, она не будет меня навещать. Я считала, что это моя вина. Я ворвалась в приемный покой в панике. Грейс следовала за мной по пятам. Даже я не могла вынести воспоминаний о том, что мы там увидели – прекрасное лицо Сэма, изуродованное и окровавленное. Грейс потеряла сознание, рухнув камнем на пол за моей спиной.

      – Ты нашла у Ноэль что-нибудь, что показалось тебе… необычным, странным?

      Я отрицательно покачала головой.

      – Эмерсон осмотрела все в поисках ключей к разгадке, – сказала я. – Она думает, что в доме есть что-то, что откроет нам, почему она покончила с собой, или что случилось с ее ребенком, или почему она лгала нам, что продолжает быть акушеркой.

      «Ноэль» и «акушерка». Эти слова сочетались одно с другим, как «тесто» и «молоко». В моем сознании она всегда была акушеркой. В сознании нас всех. Разве последние десять лет мы не представляли ее всем как акушерку, и она никогда ни разу нас