Успех или борода. Пенни Рид

женщину с золотым сердцем. В Грин-Вэллей нет тайн.

      Возвращаясь к нашим баранам, Хэнка я знаю, потому что они с Бо лучшие приятели, мы часто рыбачим втроем. А еще я в шестнадцать лет угнал Mercedes его отца.

      Но в основном я знаю Хэнка как своего делового партнера. Несколько лет назад он купил «Розового пони», местный стрип-клуб, и я там сделал всю столярку и находил подрядчиков в обмен на права «молчаливого партнера». Я оборудовал бар, установил эстраду, а недавно Хэнк затеял расширение, и работы велись под моим присмотром (ему захотелось прибавить зал шампанского, но подавать он там собирался не «шампунь», а домашнее пиво. У Хэнка Уэллера своя мини-пивоварня).

      Короче, я много откуда знал Хэнка и мог по-разному ответить Саре, не покривив при этом душой.

      Передвинувшись на сиденье, я взялся за спинку ее кресла и принялся отвечать по порядку.

      – Значится, так. – Я поскреб подбородок. – Да, я сразу понял, куда ехать, услышав имя Хэнка. В нашем городке несколько Хэнков, но только один Хэнк с домом на Бандитском озере. Здесь всего около пятнадцати участков, не принадлежащих государству. Правда, их нельзя продать, земельные владения передаются по наследству…

      – Правда?

      Она снова повернулась ко мне, на этот раз изогнув плечи, и, прижавшись к подголовнику виском, смотрела мне в лицо, с увлечением слушая.

      Почти физически ощущая ее полное внимание, я усилием воли сосредоточился и продолжил:

      – Что до вашего второго вопроса, в Грин-Вэллей почти все знают почти всех, за исключением нескольких семей, которые живут своим укладом и ведут уединенный образ жизни. Я даже точно не скажу, сколько их или как их зовут, но они появляются в городе – приезжают закупаться или что-то выменять на воскресном рынке. В Грин-Вэллей их называют Хиллы.

      – Потому что они живут в горах?

      – Нет, потому что у них фамилия Хилл.

      Сарины красивые губы округлились в беззвучное «о», а брови подпрыгнули на полдюйма. Она задумчиво кивнула, обдумывая услышанное.

      – Я знаю Хэнка с тех пор, как они с моим братом бегали голышом во дворе дома нашей мамы.

      На это Сара широко улыбнулась, глаза цвета красного дерева потеплели, и в них заплясали искры.

      – Он этой привычки и в общежитии не бросил.

      Я невольно прыснул.

      – Да, Хэнк всегда недолюбливал одежду – на себе и на других.

      – Он теперь владелец стрип-клуба? – спросила она.

      Дружелюбие и отсутствие всякого осуждения в ее голосе стали для меня неожиданностью.

      – Верно, – медленно кивнул я, глядя на нее с новым интересом. – «Розового пони».

      По моему опыту, женщины делятся на три категории: те, которые раздеваются в стрип-клубах, те, которые любят ходить в стрип-клубы, и те, которые не любят стрип-клубы. Я понимал все три точки зрения и теперь соображал, к какой категории относится Сара.

      Черт меня побери, если я не надеялся, что к первой!

      Мы засмотрелись друг на друга, и я заметил, как у нее сузились глаза и взгляд стал внимательным. Приподняв бровь,