Охота на Минотавра. Дмитрий Агалаков

века. Было ясно, что все эти люди – близкие родственники промышленника Мельникова. Несколько раз возникало лицо самого Ивана Мельникова, например, сидящего на диване с сыном или в кресле перед зеркалом. Некоторые картины были откровенно изодраны.

      – А что это за дырки в них, Борис Борисович? – спросил Мишка.

      – Не догадываетесь? – усмехнулся искусствовед.

      Сомов замотал головой. Юля пожала плечами. Паша только нахмурился.

      – А вы присмотритесь к этим дыркам, – усмехнулся Куприянов. – Тут не камешки в них бросали. Форма-то какая! Это пролетарским штыком поработали! А где-то и «товарищем маузером»!

      – Да ну? – удивился Сомов.

      – Ага, – кивнул Куприянов. – Это они классовых врагов так попотчевали! Судя по легенде, семью купца Мельникова красноармейцы именно так и перебили – штыками. Что скажете, молодой человек в роскошной майке, специалист по вышеозначенным историческим персонажам?

      – Да, я читал об этом в библиотеке. Но это его наследников перебили. Сам Мельников умер задолго до революции.

      – Именно так, – кивнул искусствовед. – Кстати, вы увидели то, ради чего сюда пришли? Ради чего ваш коллега весь покрылся вековой пылью?

      Юля и Мишка одновременно взглянули на Пашу, особенно требовательно смотрел «покрытый вековой пылью» Сомов, но их товарищ лишь отрицательно замотал головой:

      – Пока нет.

      – Ну что ж, тогда распакуем четвертый ящик, – предложил искусствовед Куприянов. – Готовы?

      – Ждем с нетерпением, – корректно поторопил его Паша, который был недоволен чересчур разговорчивым куратором.

      Куприянов аккуратно, как и прежние три картонных ящика, распаковал четвертый и полез за первым полотном.

      – Ну-ка, ну-ка, – пробормотал он, – что тут у нас?…

      Он положил укрытое полотно на пол и потянул на себя край оберточной бумаги…

      – Ничего себе, – пробормотал Мишка.

      – Лабиринт! – воскликнула Юля.

      – Вот оно, – одновременно с ними горячо прошептал Паша, разглядывая сильно потертый холст. – Наше сокровище! Вот оно…

      Удивление трех мужчин и девушки было велико. Им открылось поразительное зрелище! Не портрет и не пейзаж, никаких стогов сена или крестьян, или солидных промышленников, дородных купцов и купчих, или пасущегося скота. Это действительно был лабиринт! Но какой?! Настоящий! Замысловатый лабиринт, сложенный из красного кирпича, чьи коридоры были спутаны самым хитрым образом. Эти коридоры обрывались тупиками, и в некоторых тупиках можно было увидеть человеческие кости! Желтые, высушенные временем. Черепа, кости таза, ребра, позвонки, скрюченные костяшки пальцев…

      – Хороша картинка, – наконец-то вырвалось у искусствоведа Куприянова. От его ернического тона не осталось и следа. Борис Борисович разом переменился: – И как этот шедевр ушел от нашего внимания? От моего внимания? – он даже обернулся к ребятам. – Почему?!

      – Может, у вас в тот день выходной был? – предположил Сомов.

      – Возможно, –