Десятый день рождения. Александр Романович Румянцев

вглубь кухни.

      Переждать, когда ее мать наконец уйдет.

      Главной необходимостью было кое-что другое.

      Глаза Джессамины все еще горели красноватым огнем, когда она поднялась на ноги и повернулась к дочери спиной.

      Все еще были красными, а значит, парочку слов перед тем, как она снова разорвала бы Связь с Даром, Он все же успел оставить за собой…

      Нет, Джессамина… Прошу тебя… Остановись… Прекрати заниматься этим…

      Оставь Парк… Я же знаю, что ты не хочешь, чтобы это происходило…

      Отпусти тех, кто уже “вошел” в Него… Распусти тех, кто уже в Парке… А после…

      Джессамина сосредоточилась.

      А после сбеги… Свяжись со Мной снова и Я помогу тебе скрыться… Пожалуйста, сделай, как Я говорю…

      Джессамина зажмурила глаза, точно также, как и кулаки, приготовившись к адской боли.

      Связавшись на секунду с Даром, чтобы заставить младшую из дочерей забыть то, о чем спрашивала этим утром, она снова почувствовала Его в себе. А значит, вернулось и все то, отсутствию чего все время удивлялась Джессика. Джессамина больше не хотела есть, не хотела пить или спать.

      И чувствовать боль – тоже больше было не надо.

      Вынужденную боль, если Джессамина, прожившая целых четыре столетия, не хотела, чтобы ее существование поддерживал Он, как это было со всеми в Роду и Семье.

      Если она хотела, чтобы это делало нечто другое, о чем знали лишь единицы из этого Рода…

      Джессамина…

      Она практически сумела выгнать Его.

      Иначе Я тебя не прощу за это… За то, что ты делаешь в Парке…

      За то, ради чего ты это…

      Его голос, звучащий будто бы из пустоты, охлаждал каждым своим появлением все тело внутри Связанного с Ним человека.

      Вот только спустя всего пару секунд после Его появления этот холод пропал. Вернулась сонливость, желание есть и пить.

      А вместе с тем, вернулась и боль. Адская и явно требующая от Джессамины своих условий, не принимать которые она смогла бы еще пару часов.

      Максимум пару часов…

      Она направилась к выходу, не обращая внимание на забывшую их первый за последние годы разговор Хлою. Она пряталась от нее где-то на кухне, удивляясь, каким образом она оказалась в объятиях матери.

      Хлоя могла бы задать вопрос об этом сестре, когда та вернулась бы из “города”, где, как считала девочка, они с матерью и проводили свое время, удивительным образом ни разу за всю жизнь не попавшись в нем ей на глаза. Вот только, когда Джессика вернется из Парка, где она действительно будет все это время, ей будет не до вопросов.

      Потому что именно сегодня Джессика вернется в ужасном настроении и самочувствии. Именно сегодня она даже не сможет подняться на второй этаж своего же дома. Сегодня она просто упадет на диване всего в нескольких мертах от входа в поместье.

      Джесс вернется домой именно в таком состоянии первый раз за последний месяц и несколько дней, не зачеркнутых на календаре в ее комнате, смысла которых не понимал никто, кроме той, что и жила в этой комнате…

      Выйдя