Аналогичный мир. Том третий. Дорога без возврата. Татьяна Николаевна Зубачева

кивнул.

      – Конюхом, объездчиком… да кем поставят. Сказали просто: работа.

      – Что ж, тоже дело.

      – А жильё?

      – Обещают дом. И участок.

      – Ну, совсем хорошо. А ты?

      – Я под Марьино. Там хозяйства большие, зерновые. Люди нужны. Так что устроиться можно.

      Чолли перевёл дыхание. Их много, все в одном автобусе и потом вместе. Наверное. Уже легче. И об отвальной никто не говорит. Да и кому ему отвальную ставить? По-настоящему, так только Морозу и Тиму. Но Мороз уже где-то в России, а Тим сейчас к пожарке не ходит. Так что к Тиму он прямо в отсек зайдёт попрощаться.

      За разговором время прошло незаметно. Из столовой выбегали дети. Чолли встретил Настю и забрал у неё Мишку и Светку.

      – С ними и пойдём? – с сомнением спросила Настя.

      – Их одних же не оставишь, а сказали, чтоб мы вместе пришли, – ответил Чолли, перешагивая через лужу. – Ты краем обойди, не мочи сапоги зазря.

      – Ага, ага, – Настя почти бежала за ним: так быстро он шёл.

      У дверей административного корпуса они столкнулись с двумя индейцами из той пятёрки. Чолли шёл прямо на них, и они посторонились, уступая ему дорогу. Настя опасливо спряталась от их взглядов за спину мужа. Чолли прошёл, не глядя. Халявщики, ш-шакалы. Которую неделю сидят на дармовом пайке, ждут, какое племя их признает. Да на хрен они кому нужны, ещё думать о них…

      Когда за Чолли с Настей закрылась дверь, Копчёный разжал губы.

      – Ишь, нос дерёт. Не иначе, как визу получил.

      – Плюнь, – Большой Джим обшаривал карманы в поисках сигареты. – Хреновый он индеец. Как и тот… красавчик.

      Поиски завершились находкой окурка, что привело Большого Джима в благодушное настроение. Копчёный, увидев окурок, забыл о Чолли и том красавчике, что подцепил беляшку и укатил в Россию. То всё неважно, а вот находка… Закон требует всё делить поровну, а здесь как раз на две хорошие затяжки. Чёрт, ведь всего досыта, а курева – две пачки на неделю, и хоть ты сдохни, а пачка хорошему курильщику на два дня – самое большое.

      Снег прекратился, и тонкий белый покров на глазах темнел, пропитываясь водой. И когда Чолли с Настей вышли из административного корпуса, двор опять был серым, мокрым и сумрачным. Чолли взял детей на руки и уже спокойно – ни дождя, ни ветра нет, укрывать их пока не от чего – они пошли к своему бараку. Мишка и Светка, сидя на его руках, вертели головами, насколько им позволяли окутывающие их платки, рассматривая всё вокруг.

      – Я вперёд побегу, – сказала Настя. – А то там Ма… Паша один.

      – Беги, – кивнул Чолли. – А мы пройдёмся.

      И продолжил идти не спеша.

      – Машина, – вдруг заявил по-русски Мишка, показывая на выезжавший из-за хозблока к воротам грузовик.

      – Верно, сынок, – по-русски ответил Чолли. – Машина.

      – Машина, – тут же сказала и Светка и, увидев идущего навстречу коменданта. – Дядя.

      – Дядя, – согласился Чолли и чуть крепче прижал детей к себе.

      Комендант улыбнулся им и остановился. Остановился и Чолли.

      – Автобус после завтрака будет, – комендант говорил медленно, давая успеть понять