Пойг'н. Владислав Милосердов

уже работа, – ворчливо предупредила она.

      – Время засёк, – улыбнулся Виталий и, нарочито низко наклонившись, поставил у ног Леры пару тапочек с белой пушистой оторочкой.

      – Проходи, тут у нас… у меня, – поправился он, – кухня-студия…

      Когда-то Виталий соединил кухню с комнатой. Получилась просторная столовая с длинным столом, за которым на удобных стульях могла разместиться большая компания. Когда-то здесь были большие компании…

      – А у тебя тут хорошо, – удивилась Лера.

      Она подошла к тарелке с кексом, наклонилась и понюхала его.

      – Лимонный. – Задумчиво улыбнулась она Виталию. – Начало неплохое. Так и быть, не стану тебя разорять. Если будешь и дальше в таком… «тренде».

      – Присаживайся вот тут, – распорядился Виталий и сам уселся напротив. Он налил в бокалы вино и поднял свой. – Ну…

      Лера подождала немного и, звякнув своим бокалом о бокал Виталия, сделала маленький глоток.

      – Так чего ты ко мне…

      – Припёрся, – закончил Виталий.

      Давно он так не разговаривал с женщинами – легко, по-приятельски.

      – Да вот, испёк кекс. А мой психиатр сказал, что есть кекс в одиночку – это «кулинарный онанизм».

      – И ты подумал обо мне, – хохотнула Лера.

      – Ну, у нас же ты эксперт… по эротическим проблемам.

      Отсмеявшись, Лера вдруг спросила:

      – А ты что, «псих»? Ну, в смысле – «мой психиатр»?

      Виталий задумался.

      – Ну… «мой психиатр» – это Эдик, мой друг. Хотя он, наверное, думает, что я – «псих».

      – То есть он тебя лечит?

      Виталий почувствовал, как куда-то улетучивается хорошее настроение. Вопросы Леры отдавали бестактностью. С другой стороны, а на что он рассчитывал, приглашая в дом «чужого» человека?

      – Давай попробуем кекс, – предложил Виталий.

      Он нарезал кекс лопаткой – острыми ломтиками – и положил по кусочку на тарелки. Потом «освежил» недопитый бокал Леры и наполнил свой. Некоторое время они молча жевали.

      – Вкусно – аж плакать хочется! Хорошо, что я не толстею – могу съесть, сколько захочу, – объявила Лера, видимо, пытаясь сгладить неловкость.

      – Ешь, ешь. – Виталий положил Лере ещё ломтик и из вежливости – себе.

      Ну что ж, сам напросился, подумал Виталий.

      – Я… выполняю волю Светланы. Она… перед смертью… попросила только одно. Три раза в год ходить к Эдику. И слушать, что он говорит… Двадцать шестого января – в день её рождения, двадцать третьего мая – в мой, и двадцатого сентября – в день нашей свадьбы…

      Конечно, Лера знала Светлану – здоровались на лестничной клетке. И всё.

      – А-а… – только и смогла сказать Лера.

      Они опять помолчали. Виталий медленно пил вино, Лера лишь вертела бокал в руках. Виталий понял, что Лера отчаялась быть ведущей в их беседе.

      – А как у тебя дела?

      – Какие дела? Тебе рассказать о моей работе?

      В её голосе чувствовалось ехидство и некоторое облегчение – не только она может задавать нелепые вопросы.

      – Ну, – неуверенно