Полное собрание сочинений. Том 6. Казаки. Лев Толстой

Да что ж, дай Бог тебе интерес хороший, – сказал казак: – я рад, сейчас говорил.

      – И я говорю, – подхватил пьяный Ергушов, смеясь. – Гостей-то что! – прибавил он, указывая на проходившего солдата. – Водка хороша солдатская, люблю!

      – Трех дьяволов к нам пригнали, – сказала одна из казачек. – Уж дедука в станичное ходил; да ничего, бают, сделать нельзя.

      – Ага! Аль горе узнала? – сказал Ергушов.

      – Табачищем закурили небось? – спросила другая казачка. – Да кури на дворе сколько хошь, а в хату не пустим. Хошь станичный приходи, не пустю. Обокрадут еще. Вишь, он небось, чортов сын, к себе не поставил, станичный-то.

      – Не любишь! – опять сказал Ергушов.

      – А то бают еще, девкам постелю стлать велено для солдатов и чихирем с медом поить, – сказал Назарка, отставляя ногу как Лукашка и так же, как он, сбивая на затылок папаху.

      Ергушов разразился хохотом и, ухватив, обнял девку, которая ближе сидела к нему. – Верно, говорю.

      – Ну, смола! – запищала девка: – бабе скажу.

      – Говори! закричал он. – И впрямь Назарка правду баит; цыдула была, ведь он грамотный. Верно. – И он принялся обнимать другую девку по порядку.

      – Что пристал, сволочь? – смеясь запищала румяная круглолицая Устенька, замахиваясь на него.

      Казак посторонился и чуть не упал.

      – Вишь, говорят, у девок силы нету: убила было совсем.

      – Ну, смола, чорт тебя принес с кордону! – проговорила Устенька и, отвернувшись от него, снова фыркнула со смеху. – Проспал было абрека-то? Вот он бы тебя срезал, и лучше б было.

      – Завыла бы небось! – засмеялся Назарка.

      – Так тебе и завою!

      – Вишь, ей и горя нет. Завыла бы? Назарка, а? – говорил Ергушов.

      Лукашка всё время молча глядел на Марьянку. Взгляд его видимо смущал девку.

      – А что, Марьянка, слышь, начальника у вас поставили? – сказал он, подвигаясь к ней.

      Марьяна, как всегда, не сразу отвечала и медленно подняла глаза на казаков. Лукашка смеялся глазами, как будто что-то особенное, независимое от разговора, происходило в это время между им и девкой.

      – Да, им хорошо, как две хаты есть, – вмешалась за Марьяну старуха: – а вот к Фомушкиным тоже ихнего начальника отвели, так, бают, весь угол добром загородил, а с своею семьей деваться некуда. Слыхано ли дело, целую орду в станицу пригнали! Что будешь делать, – сказала она. – И каку черную немочь они тут работать будут!

      – Сказывают, мост на Тереку строить будут, – сказала одна девка.

      – А мне сказывали, – промолвил Назарка, подходя к Устеньке, – яму рыть будут, девок сажать за то, что ребят молодых не любят. – И опять он сделал любимое коленце, вслед за которым все захохотали, а Ергушов тотчас же стал обнимать старую казачку, пропустив Марьянку, следовавшую по порядку.

      – Что ж Марьянку не обнимаешь? Всех бы по порядку, – сказал Назарка.

      – Не, моя старая слаще, – кричал казак, целуя отбивавшуюся старуху.

      – Задушит, – кричала она смеясь.

      Мерный