Белый, белый снег… (сборник). Александр Александров

Надежда, продолжая начатый разговор.

      – К долготерпению призывает Господь наш, – ответил отец Георгий.

      – Сил моих больше нет… А может и вправду развестись? Отец Георгий, что вы посоветуете? Ведь церковь не против развода?

      – К душе своей прислушайся сперва, не рви по живому… Ибо сказано в Писании: «По жестокосердию вашему дана вам сия заповедь».

      Надежда вздохнула и опустила глаза. Тонкие пальцы нервно теребили кончик платка.

      – Терпи… – мягко, но убедительно проговорил отец Георгий. – Сумерки сгущаются перед рассветом…

      12

      Иван Котельников, страдая от жестокого утреннего похмелья, беспокойно ворочался на диване. В последнее время это состояние стало для него привычным… Два года уже Иван нигде не работал, перебивался случайными заработками. И если поначалу деньги вроде бы были, то вскоре их стало не хватать. Он занимал, не успевал отдавать, снова просил в долг. Постепенно ему перестали одалживать… Большая часть денег уходила на выпивку. Иван и до увольнения с работы частенько прикладывался к бутылке. Ведь это же так просто: выпил – и сразу все хорошо. И не болит душа, и мысли черные не лезут в голову. А когда его уволили, он стал пить еще больше. От неустроенности, от тоски… Все реже и реже можно было увидеть его трезвым. В последние пол года Иван и вовсе, словно с цепи сорвался. Пил практически каждый день. Близкие страдали, но ничего не могли изменить. И никакие уговоры на него не действовали… Прежних друзей у Ивана не осталось. Так, приятели, вроде Чики… Иногда, впрочем, находило на него раскаяние. В такие моменты Иван словно прозревал. Хотелось ему тогда все изменить, начать жизнь заново. Но это продолжалось недолго. И снова пьяный угар туманил голову…Он словно сорвался с кручи, и падал, падал… Совсем как тогда, в афганских горах.

      Яростно и громко залаял Дик во дворе. Потом в сенях послышалась неловкая возня, какой-то стук, и на пороге появился Чика. Под мышками у него были костыли, в руке – авоська с тремя бутылками.

      – Привет, Вано! Держи вино!

      Котельников приподнял с подушки тяжелую голову.

      – Ты чего, ногу что ли сломал?

      – А-а, вчера по-пьянке, – Чика проковылял в комнату, поставил на стол сетку с бутылками. – Принимай товар!

      – Откуда? – радостно изумился Иван.

      – От верблюда… Закусить есть чего?

      – Сейчас, сейчас посмотрим.

      Иван поднялся и, шаркая тапками по полу, отправился на кухню. Некоторое время спустя вернулся с буханкой хлеба и тарелкой соленых огурцов. Дрожащими руками попытался отрезать ломоть.

      – Давай я… – остановил его Чика. – Сейчас выпьешь, легче будет.

      – Что-то потряхивает, – виновато произнес Иван. – Водяра, видно, вчера паленая попалась.

      – А я вроде ничего…

      Чика налил водки в граненые стаканы почти доверху. Они выпили, захрустели огурцами.

      – Твой пес – сущий зверь! – с набитым ртом сказал Чика.

      – Да ну!.. – отмахнулся Иван. – Это он так, для виду полает…

      – Говорю тебе – сожрать готов!

      – Боишься? –