Белый, белый снег… (сборник). Александр Александров

отстранилась от него, как от чужого. Иван попробовал заговорить с сыном, но наткнулся на незнакомый жесткий взгляд… Прервавшись на полуслове, он потерянно замолчал.

      Душу Ивана терзали раскаяние и тоска. Будущее представлялось безрадостным… Взгляд его упал на стену. Там висел моток веревки на гвозде. Он взял веревку и вышел во двор.

      Все вокруг было белым бело. Снег падал всю ночь и засыпал округу.

      – Кар-р! Кар-р! Кар-р!.. – услышал он над собой. На деревьях копошились вороны, роняя на землю снег с пушистых ветвей.

      «Погодите каркать, – устало подумал Иван. – Я ведь живой еще пока…»

      Он помял веревку в руках, словно примериваясь, как лучше сделать петлю. Выдержит ли она? И вдруг…

      След! Он увидел идущий от приоткрытой калитки след – глубокую борозду с кровавыми отпечатками собачьих лап. Смятение и ужас охватили его. Показалось, что он сходит с ума.

      Следы вели к конуре. Иван бросился туда и увидел израненную собаку.

      – Дик… Дика!.. Ди-и-ик!

      Потрясенный, он опустился на колени… Узнав хозяина, пес преданно посмотрел ему в глаза и, с трудом приподняв окровавленную голову, попытался лизнуть руку.

      16

      В холодном и пустом коридоре районной ветлечебницы Иван Котельников провел уже не один час. Но он словно бы и не замечал этого. Время перестало для него существовать. Сидя на жестком, потертом диване, он мучительно ждал.

      В двух шагах от него, за плотно закрытыми дверями с надписью «Операционная» ветеринарные врачи привычно делали свою работу.

      Наконец дверь приоткрылась. Невысокий крепкий мужчина в белом халате, вытирая руки чистым вафельным полотенцем, изумленно покачал головой:

      – Как он выжил – ума не приложу. Такое ранение… Да вы не переживайте, на охоте и не такое бывает. Люди под выстрел попадают! А уж собаки… Чего говорить.

      С листком, исписанным мелким торопливым почерком, подошла помощница главного ветеринарного врача. Иван поднялся им навстречу.

      – Чем кормить, и какие лекарства давать – я там все подробно расписал… Будут вопросы – звоните.

      Расчувствовавшись, Иван крепко пожал протянутую руку.

      – Спасибо, доктор!

      17

      Перебинтованный Дик лежал в доме, на теплом мягком коврике. Иван растапливал печь. Уложив в топку дрова, он острым широким ножом нащипал сухой лучины, надрал мелко бересты. Потом чиркнул спичкой, поднес к тонким берестяным завитушкам маленький трепещущий огонек. Береста вспыхнула, запотрескивала… Белое яркое пламя радостно заплясало среди сухих лучин. В печи тихо загудело, потом все громче и громче… Осмелевший, окрепший огонь принялся пожирать брошенные в топку дрова.

      Жаром дохнуло в лицо… Щурясь на пламя, Иван притворил железную дверцу.

      Мягко ступая по полу в вязаных шерстяных носках, он подошел к столу, взял ложку, налил в нее из бутылки микструру. Склонившись над собакой, влил в пасть лекарство. Пес дернулся и затряс головой.

      – Так надо, Дик… Так надо… – успокоил его Котельников. – Чтобы побыстрее выздороветь. Понял?

      Хлопнула входная дверь. На пороге появился Чика. Он был изрядно навеселе,