Небосвод Надиры. Giovanni Mongiovì

будешь принадлежать кому-то, кого знаешь вскользь; а тебе всего лишь девятнадцать лет… цифра может и большая, но опыта у тебя никакого!

      – Он и правда может отрезать мне язык?

      – Да не слушай ты своего брата. Но уясни одно: я хочу, чтобы ты впредь никогда и еще раз никогда больше не разговаривала с тем человеком!

      – Это не я заговорила с ним! Это он попросил воды.

      – А еще что сказал?

      – Да ничего.

      – Ну ладно, но знай, что он человек опасный, хуже некуда, Надира. И твой брат прав, что наказал его.

      – Ты только что совсем другое говорила.

      – Я сказала Умару, как поступил бы его отец… а тебе говорю то, что думаю. А теперь, сходи-ка к нашей невестке, узнай, не нужна ли ей помощь; ты потому и не вышла еще замуж за каида… сноха беременна, и ее надо поддержать.

      Так шли часы второго дня той зимой 1060 года – 452 года хиджры10, – христианин Коррадо стоял привязанным у позорного столба как непокорный осел.

      Глава 2

Осень 1060 года (452 года хиджры), рабад Каср-Йанны

      А пока шло начало октября, то есть за два месяца до того, как Умар наказал сына христиан за дерзость, привязав его к столбу во дворе, и до того, как Надира поссорилась с братом.

      Под полуденным солнцем Халид, двенадцатилетний мальчонок, который состоял в очень близком окружении Умара и которому сборщик податей каида поручил пасти свои личные стада, бежал во весь дух к деревне. Он скоро добежал до дома Умара, промчался так быстро, что казалось будто порыв ноябрьского ветра просвистел. Добежал, дышал так тяжко, что ему пришлось опереться одной рукой на посох, а другой на коленко, и крикнул:

      – Умар!

      Вскоре вышло из дома несколько слуг, в этот час они занимались домашними делами. Позвали хозяина, он вышел на порог, волосе всклокочены, раз, по всей вероятности, он дремал, убаюканный сонной теплотой начала осени.

      – Чего тебе? Чего орешь в такое время? Я спал вместе с детьми… а ты нас всех разбудил!

      – Умар, прости! Козы… – он помолчал, чтобы перевести дух.

      – Что стряслось с моими козами? Их у тебя украли? – тревожно спросил Умар.

      – Нет, я запер их в загоне.

      – Но они все равно без присмотра.

      – Я мог послать тебе козу-фартазу11, но ты не понял бы ее блеяния.

      Халид рассмеялся, явно подшучивал над своим хозяином.

      Умах схватил его за ухо и пинком под зад швырнул оземь.

      – Так что такого важного случилось, говори, а то я тебя самого в загоне запру.

      Мальчик поднялся:

      – Каид, государь… каид к рабаду едет, спрашивал о тебе.

      – Али ибн12 аль-Хаввас едет ко мне домой? – изумленно переспросил Умар, приглаживая волосы, будто уже стоял перед властелином Гергента13 и Каср-Йанны.

      – С ним едет свита, он попросил сказать тебе, что едет с добрыми намерениями.

      Умар вгляделся вдаль и увидел, как по извилистой тропе с горы Каср-Йанна спускается вереница конных.

      – Возвращайся

10

Хиджра – дословно «переселение». Указывает на переселение Магомета из Мекки в Медину. Год, когда это произошло – 622 н.э., – является началом мусульманского летоисчисления. Например, 453 год хиджры соответствует 1061 году христианского летоисчисления (принимая во внимание, что мусульманский год короче христианского).

11

Фартаза – на сицилийском диалекте подразумевается безрогая коза. От берберского слова «фартаз», дословно «безволосый, паршивый».

12

Ибн – дословно «сын». Составная часть арабских отчеств, которая указывает на происхождение, в настоящее время часто употребляется в составе фамилии. Иногда переводится словами «бин» или «бен».

13

Гергент – название города Агридженто во времена арабского владычества.