Единственная. Стефани Лоуренс

вынудила себя не противиться, но не потрудилась присесть. Когда он положил ее пальцы на свой рукав и повернулся к двери, Пенни заметила с достойной восхищения сдержанностью:

      – Я вполне могла бы довольствоваться подносом, присланным в мою комнату.

      – А вот я – нет.

      Через полчаса после ее возвращения из сада в дверь постучала горничная и спросила, не хочет ли она принять ванну. Пенни согласилась: продолжительная горячая ванна – именно то, что ей сейчас необходимо.

      Душистый пар окутал ее, но отдыха не получилось. Мысли постоянно возвращались к одному вопросу: может ли она довериться Чарлзу? Тому Чарлзу, которым он теперь стал?

      Она все еще не была в нем уверена, но уже понимала, что не может… нет, ей никто не позволит оттягивать разговор. Взять хотя бы ужин, на который он потащил ее едва ли не силой!

      Когда горничная Дорри вернулась, чтобы спросить, какое платье предпочитает госпожа, Пенни ответила, что намеревается ужинать у себя в комнате. Дорри удивленно округлила глаза.

      – О нет, мисс! Хозяин сказал миссис Слаттери, что вы ужинаете с ним.

      Вслед за этим последовал обмен записками, закончившийся, когда Чарлз известил, что она действительно будет ужинать с ним, причем выбор места остается за ней.

      Она предпочла безопасность столовой, небольшой комнаты, предназначенной исключительно для семейных обедов. Чарлз усадил ее на один конец стола, а сам придвинул резной стул к другому. Стол оказался короче обычного: все опускные доски успели снять, – и все же между ними было целых восемь футов сверкающего лаком красного дерева, за что Пенни мысленно благословляла судьбу.

      Потянувшись к бокалу, наполненному Филчеттом, она благодарно улыбнулась дворецкому и напомнила себе, что ужин наедине с Чарлзом не означает, что они действительно останутся одни.

      Порывы ветра бросали на окна дождевые струи. Последние двадцать минут дождь лил как из ведра. Что ж, по крайней мере в этом есть одно преимущество: Николас сегодня никуда из дома не денется, и она ничего не упустит.

      Как только подали первое блюдо, Чарлз сделал знак Филчетту, который вместе с лакеями немедленно удалился.

      Чарлз обратил на нее внимательный взгляд.

      – Я проверил в «Дебретте»[3]. Эмберли, отец Николаса, работал в министерстве иностранных дел.

      Пенни кивнула, продолжая есть суп. И выждала, сколько могла, прежде чем ответить:

      – Он ушел на покой много лет назад: в восемьсот девятом или около того.

      И что еще он сумел разнюхать? Она знает только один основной факт, который ему не известен! Неужели догадается… или… а вдруг он свяжет Николаса с контрабандистами и не поймет, что тут есть… или был… посредник?

      Отложив ложку, она потянулась к салфетке и промокнула губы. При этом она украдкой поглядывала на Чарлза. Тот с бесстрастным видом доедал суп, но, неожиданно вскинув глаза, поймал ее взгляд.

      И кажется, что-то сообразил.

      Филчетт и его подчиненные вернулись, и Пенни поспешно опустила голову.

3

Ежегодный справочник дворянства. Издается с начала девятнадцатого века.