Путешествия за грань. Лада Белановская

с промышленностью. Учитывая острую потребность, оно сгодилось только для пополнения социальной группы советских граждан, вполне официально называемых « спецами». В те годы любили сокращения, в виде причудливых сочетаний из обрывков слов, чем то это отвечало запросу времени

      Однажды ранним астраханским утром я проснулась в своей детской кровати от громких голосов и сразу поняла, что приехал папа, его высокий голос выделялся из общего приветственного гула, и его невозможно было не узнать.

      Я распахнула дверь спальни и онемела: папа, не успев раздеться, так и стоял в своём заношенном парусиновом плаще, на нем висела мама, все остальные столпились в углу и рассматривали что-то на полу за креслом.

      Шлепая босыми ногами, я подошла к этому укромному месту, которое привыкла считать своей территорией, протиснулась между стоящими и попыталась разглядеть то, что лежало на полу.

      То, что я увидела, было похоже на груду грязных, свалявшихся комков шерсти. От этой груды, дополняя впечатление, шел резкий и противный запах псины. Папа, не замечая ни меня, ни своих грязных следов на полу гостиной, прошел в угол и попросил всех пока разойтись и не шуметь:

      – Пес измучен дорОгой, пусть отдохнет и привыкнет, -

      сказал он и только тогда, увидев меня, с открытым ртом не спускающую с него глаз, улыбнулся и пошел на террасу снимать свою, тоже очень грязную одежду.

      Я все стояла в одной рубашонке, не сдвинувшись с места, и постепенно начинала скорее угадывать, чем различать в спутанной шерстяной куче признаки лап, хвоста, головы и всего прочего, что полагается иметь собаке.

      Неожиданно пес поднял голову и посмотрел на меня желто-медовыми глазами, обведёнными тёмным контуром, совсем таким, как рисовала себе моя мама. Я присела на корточки, глядя на это чудо, мне уже не противен был запах, и, вдруг, замирая, я ощутила, как тёплый и нежный язык лизнул мою коленку. Я, никогда не смела мечтать ни о чем подобном, у нас еще никогда не было настоящей живой собаки. С этой минуты мне стало ясно, что жизнь моя станет невероятно счастливой и совсем другой.

      В ближайшие дни папа с нянь-Марусей пса отмыли, папа сам его вытирал, и расчесывал. Кормили собаку, понемногу, сделали ему подстилку, на нее пошло старое одеяло, выводили гулять на берег Канавы, знакомя его с новым окружением. Имя пса было Гарс, он был чистокровен и принадлежал к очень ценной охотничьей породе. Папа сказал, что порода эта называется английский сеттер-лаверак, и выведена она была в дворцовых псарнях Англии много веков назад специально для охоты на пернатую дичь.

      По какой-то причине в сибирском городе Иркутске, где тогда работал папа, Гарс остался без хозяина, и все сложилось так, что папа просто не мог его не взять, а взяв, не привезти его в самое надежное место на земле – в бабушкин астраханский дом. Как ему удалось такое предприятие, представить себе трудно, добираться до нас им пришлось «на перекладных» долго и трудно, и оба они и отец, и пёс прибыли под астраханский