Разъезд Тюра-Там, или Испытания «Сатаны». Владимир Ковтонюк

американцы клюнут на приманку и введут в свои ракеты координаты этого Богом забытого стойбища.

      Но американцы не клюнули, и на полигоне во время подготовки ракет к пускам все чаще раздавался сигнал «Скорпион», по которому замирала работа полигонных радиостанций и радиолокаторов. Потому, что на территории Ирана включались в работу американские средства электронной разведки.

***

      Двадцать первая «волга» мчалась по прямой асфальтированной дороге, настолько прямой, каким может быть только кратчайшее расстояние между пунктами «А» и «Б» в школьном учебнике арифметики.

      Неистовое среднеазиатское солнце, спалившее к этому дню в середине ноября всю живую растительность, превратило степь в остывающую пустыню. Дорога вдали, у горизонта, отражая голубое небо, казалась спокойной рекой, безмятежную гладь которой оживлял четырёхосный тягач «ураган» неотрегулированным дизельным мотором.

      – Как тебе показался «Золотой клоп»? – спросил, полуобернувшись, Ковалёва Анатолий Павлович.

      «Золотым клопом» у командированных называлась безымянная гостиница, расположенная в одноэтажном бараке на дальней окраине «десятки». Все, кто впервые приезжал на полигон, жили в ней по три-четыре дня, пока соответствующей службой проводилась непонятная дополнительная проверка.

      – Конечно, не сравнить с гостиницей для космонавтов, – предположил Ковалёв.

      Гостиница для космонавтов, главных конструкторов и генералов размещалась выше по течению Сыр – Дарьи в небольшом ухоженном парке, отгороженном от остальной площадки.

      – Но жить можно, – Ковалёв добавил бодрости в голос, с тоской вспоминая прошедшие три ночи. – В номере человек десять, перед тем, как улечься спать, выключали свет. Те, чьи кровати стояли у стен, вооружались ботинками. Когда начинался шорох, по команде свет включался, и мы ботинками давили их прямо на стенах. И хотя стены покрашены масляной краской, мне вначале показалось, что на них наклеены обои из нежного розового ситца. Ну и запах соответствующий.

      – А знаешь, чем отличается оптимист от пессимиста? – неожиданно спросил, загадочно улыбаясь, Анатолий Павлович и, поняв по выражению лица Ковалёва, что тот не знает, продолжил:

      – Пессимист считает, что коньяк пахнет клопами, а оптимист – что клопы пахнут коньяком. Надеюсь, ты устоял, чтоб не выпить то, что купил в Москве?

      «Волга» пошла на обгон тягача. Четыре маховика колес, вращающихся справа от «волги», ставшей вдруг такой маленькой рядом с тягачом, делали «ураган» похожим на паровоз, а устройства для автоматической подкачки колес еще больше усиливали это впечатление.

      Неожиданно «ураган» стал принимать влево, спихивая «волгу» с дороги. То ли водитель-солдат зазевался (известно, что водитель-солдат по созданию опасностей на дороге занимает первое место, на втором – велосипедисты), то ли ему померещилось какое-то препятствие.

      Шофер «волги», словно это было ему