Уши в трубочку. Юрий Никитин

доступ к небу. Все молчали, а шофер, что так ни разу и не проронил ни слова, вообще старался не смотреть на меня, предназначенного на корм головастикам.

      Деревья уползали за спину все медленнее, наконец остановились. Оба профи выскочили в разные стороны, шофер ткнул мне в бок стволом пистолета:

      – Выходи, парень.

      В машине стало жарко, хотя кондишен работал, как реактивный самолет. Я вышел, пальцы обожгло о дверь, отступил в великом удивлении: раскалилась до вишневого цвета, с какой же скоростью мы шли, мать моя, умеют же отводить глаза службе дорожного движения.

      Из-за горизонта показался алый краешек. Солнце поднимается алое, умытое, отоспавшееся, свеженькое, облака над ним алеют, как пионерские галстуки, но как… как вся ночь, пусть и по-летнему короткая, уместилась в полчаса-час, это же совсем не наши штучки, за такое надо морду бить, это хуже, чем мужиков на верблюдах в пустыне высокоточными вакуумными бомбами…

      Оба профи ждали с пистолетами на изготовку. Один сразу же сунул мне руку за пазуху, выудил пистолет и отступил, весело скаля зубы. Я едва вылез, совсем раздавленный и упавший духом. Только что успел побывать герцогом, а Марья Петровна так и вовсе обратилась как к Вашему Величеству, а теперь стану трупом.

      – Ну? – сказал я.

      – Что «ну»? – удивился один из профи.

      – Рассказывай, – велел я. – Кто ты, что ты… И этот, который любит балет. И что вам вообще было заказано, и почему так делаете?

      Профи довольно и раскатисто расхохотался. Зубы блестели крупные, белые, сверкающие, по таким хоть кувалдой, даже щербинки не будет. Он поправил рукой галстук, в другой пистолет, черное дуло смотрело мне прямо в лоб.

      – Меня зовут Ван, – представился он. – Не Иван, а Ван Тузель. Я кейджианец, а вот это – Ахмед Эминем, он хаурянин. Мы из галактической Лиги Черного Коллапса.

      Я кивнул, мог бы даже добавить, что оба не женаты и не собираются жениться, у таких всегда хватает веселых и роскошных подружек, тоже злодеек, конечно, оба работают на русскую мафию, куда ж без нее, а еще оба читают Экклезиаста в оригинале.

      – И че вам надо? – спросил я.

      Ван Тузель принялся рассказывать… Рассказывал он долго, обстоятельно, с деталями и уводящими в сторону подробностями, все это пролетало мимо моих ушей, я сжимался в комок. Внутри холодело и превращалось в лед, а потом и вовсе трескалось, все напрасно, у меня нет ни малейшей надежды, ну какой дурень явится в эту часть леса, хоть случайно, хоть с целью спасения моей светлости и моего величества, это было бы слишком, как бы долго Ван Тузель ни рассказывал, все равно помощи не будет, надо как-то самому, хоть за гадюку хвататься, не тонуть же…

      Я собрался с силами, мы ж земляне, что значит – народ хитрый, мелкий и злобный на трюки, прервал с самой простодушной харей лица:

      – Но вас, как я понял, никто не ждет?

      Ван Тузель удивился:

      – Ты чего так решил?

      – Да кто за вас пойдет с такими