Вышка. Владимир Тучков

назад ограничился бы одним десантным ножом. Годы безжалостны.

      Вышел. Пошарил в пространстве лучом фонаря. Никого.

      Окликнул. Строго так окликнул, чтобы незваный гость понял, что тут люди серьезные и решительные.

      Опять никого.

      Прислушался.

      Вот – опять: шаг-шаг-шаг-пауза-шаг-пауза-шаг-пауза-пауза-шаг-шаг…

      Пошел на звук, освещая фонарем дорогу.

      Свернул за угол. И уперся в пристройку, где стоял дизель.

      Дизель работал. Андрей Петрович настолько привык к его постоянному тарахтенью, что оно проходило мимо его сознания. И, следовательно, не вызывало резонирования барабанных перепонок.

      Но сейчас к этому тарахтению добавились дополнительные звуки. Дизель был плохо закреплен. И немного сполз со станины. При этом нештатно постукивал о пол, что и было воспринято Андреем Петровичем как загадочные шаги.

      Через неделю опять раздались шаги в темноте.

      «Ведь я же его, заразу, нормально закрепил», – подумал Андрей Петрович.

      Вновь оделся, собрался, правда, уже без карабина, и пошел к дизелю, чертыхаясь.

      Но там все было нормально.

      Андрей Петрович вышел наружу и стал ощупывать темноту лучом фонаря.

      Ни-ко-го.

      Но, как и прежде: шаг-шаг-шаг…

      На сей раз уже без пауз. И с большей частотой, чем в тот первый раз.

      – Эй, какого черта! – закричал он.

      И вдруг у самой калитки ему что-то ответило: «ХА!»

      И скрипнули несмазанные петли.

      Андрей Петрович еле удержался от того, чтобы заскочить за карабином и начать палить на звук.

      Но шаги прекратились.

      Он выкурил сигарету. И пошел спать, с грустью подумав: «Вот так, наверно, с ума сходят».

      И уже в постели его пронзила еще более тревожная мысль: «А может быть, это все от мачты? Может быть, она так влияет на психику?»

      9

      В девяносто третьем он ушел из армии. Хотя, конечно, это надо было сделать раньше. Ну, это для кого другого – кто нащупал пульс новой жизни и ухватил за хвост птицу постсоветского счастья. А Андрею Петровичу было один хрен когда. Потому что он создан был для армии. Ни в какую другую структуру он вписаться не мог. Так, чтобы комфортно и морально, и материально.

      Но армия вдруг стала сбродом хапуг наверху и бессмысленным стадом внизу.

      У парней тоже по-разному получилось. Жека Степанов и Юрик Андриади подались в бандиты. Вначале как сыр в масле катались – мерсы, золотые перстни и цепи, коттеджи, жратва и бухло, которое в те времена мало кто видел, первые мобильники, и прочее, и прочее, и прочее…

      А потом сложили головы. Бесславно, как считает Андрей Петрович. Но большинство соотечественников, видимо, уверено, что доблестно. Что жили не только не напрасно, но и в высшей степени счастливо. Иначе бы такие памятники на центральной аллее кладбища не поставили. Да и не поставили, а прямо-таки воздвигли. При советской власти таких монументов в райцентрах удостаивался только Ленин.

      Два Николая, Антипин и Строгин, занялись челночным