Истерли Холл. Раскол дома. Маргарет Грэм

ты смотришь, папа?

      Джек поднял глаза.

      – Неважно, просто думаю о разных вещах. Я теперь понимаю твоего дедушку, когда он ни с того ни с сего перескакивал с одного на другое. Старость не за горами, я так понимаю.

      Грейси приблизилась к нему и взяла под руку, опуская голову ему на плечо.

      – Ты не старый, мой хороший. Ты в отличной форме. Должно быть, благодаря зелени, которую ты выращиваешь, и твоей хорошей жизни. Как по-твоему, Тим?

      Тим напрягся.

      – Многие живут хорошей жизнью.

      Джек почувствовал, что Грейси предупреждающе сжала ему руку, и снова посмотрел на часы. В голове у него было пусто. Он понимал, что нужно что-то сказать, нужно обязательно прервать наступившее молчание, но не мог, потому что теперь любая тема – это минное поле.

      Наконец послышался свисток приближающегося паровоза. Поезд опоздал всего на пять минут. Из кабинета выбежал начальник вокзала.

      – Голубей грузи ближе к хвосту, Томас, ради бога, поторопись, приятель.

      Томас толкнул тележку и пошел вдоль платформы, лавируя между пассажирами. Джек сказал:

      – Через минуту поезд отходит. Интересно, где они будут выпускать птиц?

      Он похлопал по карману, проверяя, что приготовленный еще утром конверт при нем.

      Шум прибывающего поезда становился все громче, и они отступили от края платформы. Люди начали поднимать чемоданы и складывать газеты. Какой-то ребенок метнулся вперед и тут же был пойман матерью. Скрежеща и выпуская клубы пара, поезд подъехал к платформе. Пассажиры вывешивались из окон, нащупывая ручки у дверей. Начальник вокзала закричал:

      – Посторонитесь, пожалуйста! Дайте сначала выйти людям.

      Кто-то отошел, кто-то нет. Джек услышал, как Тим пробормотал:

      – Пора бы научиться делать, как сказано. Чего удивляться, что в стране беспорядок. Не умеют действовать вместе, как…

      Грейс остановила его на полуслове.

      – Береги себя, милый.

      Она его поцеловала.

      Выходящие из поезда пассажиры бросились к контролеру, проверяющему билеты на выходе. Джек подошел вплотную к сыну.

      – Да, обязательно береги себя. Желаем тебе хорошо провести время. Передавай привет матери и Хейне.

      Он обнял Тима, а тот наконец бросил сумку и обнял отца. В какой-то момент Джеку хотелось крикнуть:

      – Не уезжай, не меняйся, не дай ей заманить тебя!

      Вместо этого он сказал:

      – Я люблю тебя, сын. Как бы ты ни поступил, мы все здесь будем радоваться за тебя. И просто желаем тебе лучшего.

      Смутившись, Тим отступил назад.

      – Я же еду только на несколько дней, папа.

      Джек почувствовал себя круглым дураком.

      – Конечно, конечно, я просто хотел сказать… Да ладно, у меня тоже сегодня похмелье. Не только молодежь имеет на это право, но, хотя это был особый день, мне следовало думать, что я делаю. А в итоге я совсем ничего не соображаю. Ну а теперь тебе пора.

      Как только Тим оказался в вагоне, Джек захлопнул дверь. Тим высунулся из окна. Джек вытащил конверт