У нежности на поводу. Две повести и короткая быль в стихах. Юлия Добровольская

– тонкая серебряная цепочка и пара колец без камней. Эти побрякушки она, конечно, снимет, но это будет позже… А сейчас всё должно быть на своих местах.

      Чуть не забыла – духи…

      Ещё раз осмотрев себя в большое зеркало с ног до головы, она набрала номер.

      – Считай до трёх. – Сказала она и положила трубку.

      * * *

      Она нажала на квадратную клавишу.

      "Кнопка звонка – и ты в дверях, как глоток озона" – пришло ей в голову.

      Она попыталась придать своему лицу выражение вроде "мы тут случайно проходили и решили заглянуть"… Но распахнулась дверь и сдунула с него все надетые и ненадетые маски.

      "Любимый мой Алёша! Я не видела тебя вечность – с понедельника… Как я рада тебя видеть…" – стучит в висках и во всём теле, а губы произносят:

      – Два с половиной…

      – Три! – Подхватывает он вместе с лёгким жакетом, который она стряхивает с плеч, стоя спиной к Алёше, и каждой клеточкой своего изнывающего тела ждёт, что вот сейчас он обхватит её своими сильнющими руками…

      Но это бывает очень-очень редко. И в сегодняшнюю программу, по-видимому, не входит.

      Чмок! – в щёчку тёплыми сухими губами, в которые ей хочется впиться своими. Чмок! – в другую.

      – Проходи.

      – М-м-м… – Она принюхивается, проходя в кухню. – Чем-то подпольным пахнет! Никак, контрабандный груз из Бразилии получили?

      – И ваши полкило в том числе. А теперь прошу публику занять свои места в партере. – Он развернул её за плечи и выпроводил из кухни.

      В гостиной телевизор беззвучно вещал о последних новостях под диппапловского "Солдата фортуны".

      Перемотав ленту на начало, она забралась в кресло рядом с низким столиком и закрыла глаза.

      По горячему запаху кофе она поняла, что Алёша вошёл в комнату, но сделала вид, что кроме музыки ничего не воспринимает.

      Шёпот льющейся в чашку кофейной пены и новая горячая волна аромата. Потом что-то вроде разрываемой бумаги. Запах целлофана. Тишина.

      И вдруг – этого она совсем не ожидала – его губы на её губах. Не открывая глаз она испила его поцелуй – ровно столько, сколько он позволил, пока не отстранился.

      – Ого! – Сказала она, оглядывая сервировку. – Да тут не только из Бразилии контрабанда. У вас и с Финляндией связи? – На столе стояла коробка с теми самыми конфетами, за которыми давился давеча страждущий народ.

      – Тебе очень идёт это платье. Я уже говорил об этом?

      Она улыбнулась. Она знала, что в тусклом свете его торшера с бордовым абажуром выглядит моложе лет на… на семь.

      – А я сегодня плёнки проявил.

      – М-м-м?

      – Помнишь, зимой в горы ходил?

      – Быстро – не прошло и полгода… Покажи.

      – Отпечатаю – покажу.

      – Это за этим ты меня вытащил из тёплой постели – сообщить, что проявил, но не покажешь?

      – Во-первых, не из постели…

      – Откуда ты знаешь?

      – От верблюда… А во-вторых, я… я просто хотел тебя видеть. Могу я захотеть тебя увидеть? –