Избранные стихотворения. Николай Болдырев-Северский

который мы вонзили утро слуха.

* * *

      Как странно: облака реальны,

      а люди нереальны вовсе.

      Как нежны, благородны танцы

      и чувства облаков неясных

      в их странствиях парадоксальных,

      сквозь сизость пепельной волною.

      А люди, рублены как гвозди,

      одни банальности гундосят.

      Как странно: ведь мираж не небо

      и не волны захватной зовы,

      а трупное зловонье хлеба,

      вонзающего в нас оковы.

      Какою новою печалью

      закатно небо остывает,

      а тело черными ночами

      себя знобит и растворяет.

* * *

      Мы почки трогаем весны

      как будто песенки надежды.

      Они нам так же неясны,

      как смыслы речки и сосны,

      хотя они давно не те же,

      что были некогда, когда

      ты доверялся ожиданьям.

      Но оказалось, что вода

      блаженствует необладаньем.

      Внезапно обрывает смерть

      витиеватость говорений,

      потуги жалкие иметь,

      ночные шорохи и тени.

      И то, что ты хотел постичь

      как связную всезавершенность,

      вдруг камнем падает как дичь,

      и жизнь встает как обреченность.

      Всеобреченность. Но на что?

      Что за картина из фрагментов?

      Начатки множества мостов.

      Оркестр без нот и инструментов.

      Обрывки кавалькады снов,

      мы связь в себе и не искали

      как тех полетов тех орлов,

      что отсветами в нас блистали.

* * *

      Безмерное не там, где ты кричишь.

      Но там, где ты как ночь сама молчишь.

      Но разве ты молчишь когда как ночь?

      Как кедр заснеженный, чья в молчи мощь?

      Но кто-то ведь молчит в свой тайный рост?

      Так ты касался некогда стрекоз

      губами – их молчания причин.

      И на мгновенье обнажал исток пучин.

      (Где время выделяло мед молчин).

      Безмерное – то разве трата сил,

      что в нас пучинно кто-то возгласил?

      Что беспредельнее, чем смерть во мраке глаз?

      Мир – в море тонущий светящийся алмаз.

      Пришелец

      Марине Павчинской

      Я на этой земле проездом.

      Я на этой земле случайно.

      Как далеки здесь звезды.

      Как ненадежны тайны.

      В этой смешной круговерти

      я совсем ненадолго.

      Я под охраною смерти

      испепеляюще-волглой.

      И для чего здесь людям

      то, что душою зовется?

      День и ночь непробуден

      страх над крышами вьется.

      Ну а касаний сонмы

      разве здесь ощутимы?

      Всё здесь бесследно и сонно.

      всё здесь мимо и мимо.

      Я на земле проездом.

      Я на земле случайно.

      Но почему здесь так бездно,

      так отрешенно-розно

      гнёзда свивает отчаянье?

* * *

      И даже уходя, о том кто есть ты,

      ты не скажешь.

      Ни полсловечка вымолвить не сможешь.

      Ты