Ружья Авалона. Роджер Желязны

сон.

      Утром Лоррен сказала мне об этом.

      – И что же ты видела? – спросил я.

      – Предстоящую битву, – объяснила она, – и ты бился с рогатым.

      – И кто победил?

      – Не знаю. Только пока ты спал, я сделала кое-что полезное для тебя.

      – Уж лучше бы ты этого не делала, обычно я сам о себе забочусь.

      – А потом я увидела свою смерть.

      – Давай-ка я заберу тебя отсюда в укромное место.

      – Нет, мое место здесь, – твердо заявила она.

      – Я не собираюсь лишать тебя свободы, – сказал я, – просто мне по силам спасти тебя от привидевшейся во сне судьбы. Поверь, для меня в этом нет ничего сложного.

      – Я верю тебе, но никуда отсюда не уеду.

      – Чертова дура!

      – Я хочу остаться.

      – Ну, как хочешь… Слушай, а может, мне послать тебя на Кабру?

      – Нет.

      – Проклятая дура!

      – Я знаю. Я люблю тебя.

      – Глупая, правильно надо говорить: «Ты мне нравишься». Помнишь?

      – Ты справишься с ним, – сказала она.

      – Иди к черту! – ответил я.

      И она тихо заплакала и не могла успокоиться, пока я не утешил ее еще раз.

      Такова была Лоррен.

      Глава 3

      В то утро я задумался обо всем. И о своих братьях и сестрах, словно об игральных картах, что было вовсе несправедливо. Я вспомнил госпиталь, где очнулся, вспомнил, как ступил на Путь в Ребме, о Моэри, которая сейчас была, должно быть, с Эриком. Я подумал о Блейзе, о Рэндоме, Дейрдре, Кейне, Джерарде и Эрике…

      Несколько раз на нас нападали – это были небольшие партизанские стычки. Истребив нападавших, мы следовали дальше. Достигнув заранее намеченного района, разбили лагерь в холмах у Круга, расставили стражу и отправились отдыхать. Наш сон не потревожил никто. Я проснулся, размышляя, неужели все сестры и братья думают обо мне то же, что и я о них. Это было бы грустно.

      Уединившись в небольшой рощице, я налил в шлем воды, взбил пену и сбрил бороду. А потом, не торопясь, оделся в изношенное одеяние своих цветов. Теперь я вновь был тверд, как камень, черен, как земля, и скрытен, словно ад. Сегодня день испытания. Я надел кольчугу, шлем, надвинул забрало, перепоясался, сбоку пристегнул Грейсвандир. Потом заколол плащ на шее булавкой в виде серебряной розы.

      Тут за мной явился посланец известить о том, что почти все готово.

      Я поцеловал Лоррен, которая все же настояла на своем. А потом уселся на своего чалого по кличке Стар и отправился вперед.

      По дороге ко мне присоединились Ганелон и Ланс.

      – Мы готовы, – дружно сказали оба.

      Я вызвал офицеров и дал им инструкции. Они отсалютовали, повернули коней и разъехались.

      – Теперь недолго, – сказал Ланс, раскуривая трубку.

      – Как твоя рука?

      – Хорошо, – ответил он. – А после твоей вчерашней обработки даже чудесно.

      Я поднял забрало и закурил.

      – Ты сбрил бороду, – удивился Ланс. – Не могу даже представить тебя без нее.

      – Так шлем прилегает лучше, – ответил я.

      – Желаю нам удачи, –