Ружья Авалона. Роджер Желязны

наверно, минут двадцать…

      Мы держались, поджидая главные силы.

      А потом оставшиеся две сотни или около того поскакали дальше.

      Люди. Мы убивали людей, и они убивали нас – мрачные люди с серыми лицами. Но мне нужен был один из них. Другой…

      Перед нами открылся спуск, далеко впереди раскинулась цитадель Мрака.

      Я поднял клинок.

      Мы спускались, они нападали. Шипели, квакали… Это значило, что у него туго с людьми. Грейсвандир пламенем полыхал в моей руке – молния, так сказать, переносной электрический стул. Враги приближались. Я убивал их, и они сгорали, умирая. Справа Ланс сеял такой же хаос в рядах атакующих, что-то бормоча себе под нос, – разумеется, молился за убитых. Слева наотмашь косил Ганелон, оставляя за своей спиной только костры.

      Цитадель в блеске молний все приближалась.

      Оставшаяся сотня бурей мчалась вперед, адские твари ложились нам под ноги.

      У ворот нас встретила пехота: люди и твари. Мы ринулись в бой.

      Их было больше, но выбора у нас не оставалось. Ведь мы и так слишком оторвались от своей пехоты. Я, впрочем, не видел в этом беды. Время, теперь все решало время…

      – Надо пробиться! – выкрикнул я. – Он там, внутри!

      – Он мой! – отвечал Ланс.

      – Отдаю его вам! – отозвался Ганелон, укладывая нечисть мечом. – Давайте, если сумеете! Я помогу!

      И мы разили, разили и разили, а потом удача обратилась лицом к ним. Они напирали: уроды, в ком человеческое мешалось со звериным, и люди. Мы сбились в плотный клубок, отражая удары со всех сторон. Тут появилась наша пехота, с головы до ног заляпанная грязью, и с ходу бросилась на врага. Мы вновь пробились к воротам; теперь нас оставалось сорок или пятьдесят человек.

      Мы ворвались во двор. Там тоже были воины противника…

      Лишь дюжина сумела пробиться к подножию черной башни, где нас мечами встретила стража.

      – Туда! – крикнул Ганелон, когда мы соскакивали с коней.

      – Туда! – крикнул Ланс, и я не понял, кому кричат они – себе или мне. А потом решил, что мне. Оставил в стороне сражающихся и кинулся вверх по лестнице.

      Он должен быть там, в самой высокой башне, и мне надлежит встретить его лицом к лицу и повергнуть. Я не знал, по силам ли мне это, но обязан попробовать. Ведь только я знал, откуда явился он сюда, и только благодаря мне он сумел сделать это…

      Наверху была тяжелая деревянная дверь. Я толкнул – она оказалась запертой. Я ударил изо всех сил. Дверь с грохотом рухнула.

      Он стоял у окна. Закованное в легкую броню мужское тело венчала голова козла.

      Я переступил порог и остановился.

      Он обернулся на грохот и теперь пытался уловить мой взгляд за сталью забрала.

      – Смертный, ты зашел слишком далеко, – проговорил враг. – Впрочем, смертен ли ты? – И в руке его сверкнул клинок.

      – Спроси Стригаллдвира, – ответил я.

      – Значит, это ты убил его… Он узнал твое имя?

      – Быть может.

      На лестнице загремели шаги. Я отступил влево от дверного проема. В палату ворвался Ганелон. Я крикнул:

      – Остановись!

      Он