Ружья Авалона. Роджер Желязны

возле моей головы. Я быстро откинулся – на всякий случай. Впрочем, необходимости в этом не было. Птица. Белая птица уселась на мое плечо и тихо попискивала. Я поднял руку, она перебралась на ладонь. К ноге была привязана записка. Я отвязал ее, прочел и тут же смял в кулаке. А потом уставился вдаль.

      – В чем дело, сэр Кори? – поинтересовался Ганелон.

      Записку послал я сам, она была написана моей рукой, отправлена с ведомой мне птицей и могла попасть только в намеченное мной место. Но не в этот замок хотел я ее отправить! Однако я смог прочесть собственное предсказание.

      – Что это? – спросил Ганелон. – Что это у вас в руках? Записка?

      Я кивнул и передал ему бумажку. Выбросить ее было невозможно, ведь он видел, как я отвязывал ее.

      Ганелон раскурил трубку и в ее тусклом свете прочитал несколько слов, что были на этом клочке. «Я иду» – гласила записка, после чего следовала моя подпись.

      – Значит, он жив? Значит, он явится сюда?

      – Похоже.

      – Странно, – произнес Ганелон. – Ничего не понимаю.

      – Выглядит как обещание помощи, – сказал я, отпуская птицу, которая дважды гулькнула, покружила над головой и исчезла.

      Ганелон покачал головой:

      – Не понимаю.

      – Зачем считать зубы лошади, которая может достаться тебе даром? – сказал я. – Пока вы еле сдерживаете Круг.

      – Верно. Быть может, он сумеет уничтожить его.

      – Что, если это просто шутка? – возразил я. – Жестокая шутка.

      Ганелон вновь покачал головой:

      – Нет. Такие вещи не в его стиле. Интересно, что ему надо?

      – Быть может, приснится – и узнаем, – предположил я.

      – Верно, ничего больше не остается, – сказал он, подавляя зевок.

      Мы встали, вместе прошли по стене и пожелали друг другу спокойной ночи. Я проковылял к кровати и провалился в нее, словно в яму, наполненную снами.

      Глава 2

      Снова день. Снова ломота. Снова боль.

      Мне подарили новый коричневый плащ. Это было недурно, в особенности если учесть, что я скоро раздобрею, а Ганелон, несомненно, вспомнит мои цвета. Я не брился – ведь он помнил меня как раз бритым. Я старался изменять голос, когда он был рядом. Даже прятал Грейсвандир под кроватью.

      Всю следующую неделю я немилосердно гонял себя, трудился, потел, пока ломота наконец не утихла и мускулы не обрели твердость. Похоже, я набрал за это время фунтов пятнадцать. Медленно, очень медленно возвращались ко мне силы.

      Эту страну называли Лоррен. Так звали и ее тоже. Ну, можно было бы, конечно, наврать; дескать, познакомились мы на лугу за замком, она собирала цветы, а я вышел подышать свежим воздухом. Вздор это.

      Ее следовало бы отнести к персоналу, обслуживающему лагерь. Дело было в конце дня, после тяжких трудов, в основном с саблей и булавой. Она стояла в сторонке, поджидала клиента – такой увидел я ее впервые. Она улыбнулась мне, я ответил улыбкой. На следующий день, проходя мимо, я сказал ей «привет». И все.

      Она