Сомнений больше нет. Андрей Николаевич Чернецов

он знает лично.

      – Где он скрывается? – спросил Горак.

      – Этого не знаю даже я. И это очень затрудняет наше общение. Подозреваю, что теперь мы будем получать приказы, которые обязаны будем исполнять незамедлительно. Но я знаю, где у Ригеля находится «почтовый ящик» – это тайник в глубине леса, неподалеку от пересохшего болота. Надеюсь, Ригель откликнется, тогда вам нужно будет встретиться с ним и сообщить о том, что наша работа переходит на новый уровень. Со дня на день прибудет человек от Гелана, он обеспечит нам связь и финансирование.

      – А что потребуется от нас?

      – Четкое исполнение приказов нового командования, – Базель постучал по лакированному краю стола янтарным мундштуком.

      За окном собирался дождь. С Балтики ледяной ветер мчал серые тучи. Угрожающе гудели сосны в темном лесу. А в холе имения Эйлау трещали дрова в старом камине, было уютно и весело. Пока Базель инструктировал Горака, внизу в широком зале собрались почти все сотрудники управления. Одна из девушек играла на рояле Шуберта. Мягкие звуки поднимались к сводчатому потолку и витали там, как невесомые, легкие птицы. Несколько чисто девичьих пар кружили по паркету. Трое мужчин укрылись в тени, в углу, за одним столом. Михаил Копылов разлил простую советскую водку по изысканным богемским стаканам. Виктор Глинский и Сергей Жилин переглянулись.

      – Ну, за знакомство, – поднял Копылов свой кубок.

      Мужчины чокнулись и выпили.

      Виктор встал из-за стола, одернул гимнастёрку, и провел большими пальцами под ремнем. Это был еще молодой мужчина, слегка за тридцать. Военная форма хоть и без погон ладно сидела на нем и выявляла многолетнюю выправку. Он обтер и без того блестящие голенища яловых сапог друг об друга и пригладил волосы руками.

      – Ну, с богом, – сказал он и, повернувшись к Копылову, бросил с задорной улыбкой. – Прикрой, командир, атакую.

      Виктор пересек по гипотенузе зал, легко, с улыбкой обходя пары танцующих девушек, приблизился к Эве Бузек, которая беззаботно болтала о чем-то с подругами, ловко подхватил ее и увлек, закружил в танце.

      – Ну, а ты что же? – Копылов усмехнулся и повернулся к Сергею. – А? Что ж не атакуешь? А, Серега! Не журись. Смелым города покоряются.

      – Да не танцор я…, – смущённо ответил Жилин.

      – Эх, Серега, такую войну на своих плечах вынесли. Столько моих товарищей об этом дне мечтали. Ждали, и не дождались. Да, для меня каждый день мирной жизни – праздник. Вот ты думаешь, пьет Копылов. Да? Пью. Так ведь я пью за себя, и за того парня. Я каждый день жизни радуюсь, за всех моих боевых товарищей. Я ведь теперь не только за себя живу, но и за них. Эх, если б не ранение, я бы сейчас такого гопака вжарил. А ты тут сидишь, как кисейная барышня! Больше жизни, фронтовик! Ну, давай.

      Они снова выпили. В этот момент к их столику вальяжно подошла Неле Вебер.

      – Товарищ Копылов, можно мне украсть вашего приятеля? – мягко спросила она приопустив длинные ресницы.

      – Эх, Нелька, дорогая! – вскинулся Копылов. – Нужно! Встряхни его как