Сомнений больше нет. Андрей Николаевич Чернецов

возразил комендант. – Чтобы фуражку носить? Думай, соображай.

      – Я себе уже все мозги сломал, – покачал головой Ямпольский. – Как призрак, раз – и нет его.

      – Используй местную агентуру.

      – Это тебе не Белоруссия и не Польша, тут на них где сядешь, там и слезешь. Каждый второй – фашист недобитый. Это у Ригеля, тут на каждом углу агентура.

      – А почему? Потому что боятся они его, а должны – тебя бояться! Усекаешь, капитан?

      – Ничего скоро всю эту немчуру отсюда выселят, полегче будет. Тогда уж…

      – Ага! – взбеленился комендант. – Тогда? А пока пусть Ригель ужас нагоняет. Пусть «вервольфы» людей режут по ночам. Да? Два года. Два года, Ямпольский как война кончилась, а у нас тут такое творится! Сиди в засаде, живи в лесу, но гадов этих мне достань.

      – У меня с этим Ригелем свой счет, – зло сказал Ямпольский.

      – Вот, – подытожил комендант. – Раз так, тебе и карты в руки. Всё, свободен.

      Ямпольский надвинул на лоб фуражку, подошел к двери, но тут комендант его окликнул.

      – Стой. О каждом, слышишь меня, Ямпольский, о каждом своем шаге и даже намерении, докладывать лично мне. Понял меня? В любое время дня и ночи.

      Расставляя знаки препинания, комендант глухо ударял кулаком по столу, так что фарфоровый олень на красном сукне слегка потряхивал рогами.

      – Так точно, товарищ майор.

      Ямпольский козырнул и вышел. Комендант Артузов повернулся к окну, удостоверился, что капитан миновал пыльный двор и запрыгнул в кабину «Студебеккера». Тогда комендант, не вставая со стула, достал из сейфа бутылку водки, наполнил стакан и немедленно выпил.

      – Вот ведь жизнь собачья, – сказал он, крякнув, и тряхнул вихрастой головой.

      ***

      Вечером в своей комнатушке господин Базель, он же штандартенфюрер СС Отто Герц, инструктировал лже-топографа Яна Горака. По уже сложившей традиции, прежде чем начать разговор, который не предназначался для посторонних ушей, толстяк Базель осторожно подошел к двери, прислушался, и запер ее на ключ. По каменным стенам ползли длинные тени. Комната была освещена только неверным светом восковых свечей. В их трепещущем пламени бледное лицо Базеля казалось поистине инфернальным. Заостренные уши на лысом черепе делали его еще более похожим на Носферату.

      – Сейчас не 45-й год, – начал издалека Базель. – С тех пор многое изменилось, Пауль. Европа снова готовится дать отпор восточным варварам. Из пепла войны возникает новый мир. И Германия вновь может занять в нем положенное ей место. Немецкие политики уже ищут новую опору на Западе. Наши цели не изменились – дать отпор коммунистической заразе и расширить наше жизненное пространство. Вторая цель, по-видимому, не найдет полного понимания у держав-победительниц. Однако общие интересы западного мира, которые обязательно возникнут под давлением обстоятельств, приведут к тому, что оборонять Европу без немцев будет невозможно. И это наш единственный шанс, снова оказаться в строю.

      – Это ваши предположения, господин Базель? –