Позывной «Крест». Константин Стогний

разыскивал проповедника.

      – Слава Господу нашему! – отозвался Павел.

      – Но ты не умрешь сегодня, – снисходительно добавил римлянин, будто облагодетельствовал пленника. – У тебя еще есть сутки, пока рабочие подготовят место казни.

      – Что ж, будет время помолиться, – смиренно выдохнул бывший раввин.

      – Я буду милостив, – самодовольно продолжил трибун, – позволю тебе выбрать самому. Как ты хочешь умереть?

      – Строже или мягче карать за святотатство – это проконсул должен решать, сообразуясь с личностью преступника, с обстоятельствами дела и времени, а также с возрастом и полом преступника, – процитировал трактат Ульпиана Павел[8]. – А ты ведь не проконсул. Судя по одежде, ты всего лишь трибун.

      – Ты прав, – захохотал римлянин, – я просто испытывал тебя.

      – Разве это испытание? – с иронией спросил полуживой Павел. – Нет лучшего дара, чем умереть за веру, а вот жить убийцей – это испытание.

      – Завтра тебе отрубят голову! – вскричал трибун.

      – Я не боюсь, – спокойно продолжил пленник. – Бойся ты! Ибо сказано – не убий!

      – Сумасшедший! Ты просто сумасшедший, – не выдержал офицер и выскочил из камеры как ошпаренный.

      Да, это было днем. А теперь настала ночь. Последняя ночь Павла на этой грешной земле. Сейчас он лежал и вспоминал. Еще несколько лет назад он был таким же, как этот наглый и самодовольный трибун, когда допрашивал мать Иешуа Мириам, подругу Иешуа Мару… «Сумасшедшие! Безумные преступницы!» – говорил он им, и ничего от них не добился, а они… Они открыли ему дорогу в новую жизнь. Он полностью переродился и встал на путь истины.

      «Как было бы хорошо показать этому молодому римскому трибуну путь к Господу. Спасти его. Эх, жаль, нет времени…»

      Подумать только! На краю жизни Павел желал спасения души того, кто хотел отрубить ему голову. Но в этом и заключалась вся его жизнь. Скольких заблудших он уже спас! Скольких спасет своей последней проповедью перед казнью!

      Тяжелый засов двери вдруг открылся. В темницу вошла молодая девушка в мужской одежде.

      – Кто ты? – глухо просипел проповедник. Горло пересохло, он совсем не мог говорить.

      – Я пришла, чтобы идти за тобой…

      Фекла отдала охраннику последнее, что у нее было, – серебряное зеркальце, лишь бы увидеть того, чья молитва полностью изменила ее внутренний мир.

      Из большой холщовой сумки девушка достала бутылку с вином и, откупорив ее, дала испить Павлу, поддерживая его голову. Сделав несколько глотков, он продышался и наконец обрел дар речи.

      – Сказано: Господу Богу одному поклоняйся и Ему одному служи.

      – Я пришла не поклоняться и не служить тебе, но идти за тобой, дабы поклониться и служить Ему…

      Девушка неторопливо вынимала из котомки лепешки, козий сыр и финики, раздобытые по пути. Среди ночи отважная дочка состоятельного горожанина буквально ворвалась в дом своего учителя, старого Саклаба, и попросила еды. Сердобольный старик не отказал ученице

8

Имеется в виду трактат Домиция Ульпиана «Об обязанностях проконсула».