Годин. Александр Ермак

я точно знаю, что не хочу быть школьным учителем.

      – А ты через «не хочу»! В жизни многое приходится делать через «не хочу»!

      – А я не буду! Не пойду больше в институт. Я решил!

      Мама тихо спросила:

      – Катя знает?

      – Нет, еще ничего ей не говорил.

      – Сынок, тебя же отсрочки лишат. В армию заберут!

      – Пусть лишат, пусть заберут. Папа же отслужил свое…

      Эта мысль показалась ему просто спасительной. Уйти в армию: и долг перед Родиной отдать, и переждать, все обдумать, перерешать…

      Отец раздраженно начал гасить папиросу в пепельнице:

      – Папа отслужил. Тогда все по-другому было… Он решил! Его одели, воспитали, а он решил! Вот что, сын!

      – Да, папа.

      – Если ты такой самостоятельный, если ты с нами не считаешься, то какой же ты тогда нам сын?

      – Я считаюсь…

      – Считается он… Хорошенько подумай! Если бросишь институт, то ты и не сын мне вовсе! И делать тогда тебе в этом доме нечего! Собирай вещи, и вот – бог, вон – порог! Живи где хочешь, занимайся чем хочешь. Голодать, мерзнуть не будешь: денег я тебе на первое время дам, а там…

      – Петя! – Вырвалось у матери.

      Зашевелилась во сне Лиля.

      – Тихо, мать! – Вполголоса прикрикнул отец. – Я тоже так решил! – Потом еще больше смягчил голос. – А если считаешь себя нашим сыном, то иди ложись спать, успокойся, утро вечера мудренее. Подготовишься, сдашь остальные экзамены нормально, будешь дальше учиться и станешь хорошим педагогом. Которым мы с матерью будем гордиться. Все! Марш в кровать!

      Алексей молча зашел в свою комнату, прикрыл за собой дверь.

      – Вот так вот, мать! – Сказал отец, снова берясь за папиросину. – Все будет хорошо, и ты ложись спать!

      Но мать не поднималась с дивана, продолжала гладить ножки Лилии и смотрела на дверь в комнату Алексея:

      – Думаешь, лег? Магнитофон вроде не включил…

      – Не волнуйся, глупостей не наделает.

      – Я схожу посмотрю.

      – Сиди.

      – Нет, я схожу.

      – Сиди, говорю! Не маленький, переживет.

      – Он же всегда с нами соглашался. Никогда против не шел.

      – Вырастили добром на свою голову. Как ты и хотела! Пороть надо было! Пороть! Как шелковый бы был…

      – А ты шелковый?

      – Я?! Я, мать, я… – Махнул рукой и глубоко затянулся «Беломором». – И что дальше из него вырастет?

      Мать еще немного погладила Лилю по ножкам, потом решительно встала:

      – Нет, Петя, я посмотрю!

      Дверь в комнату сына распахнулась сама. Алексей вышел с сумкой на плече и синей папкой под мышкой:

      – Я ухожу!

      – Куда же ты пойдешь на ночь глядя, там так метет! – Ужаснулась мать.

      Отец появлению сына как бы и не удивился:

      – Он же самостоятельный, все сам решает. Пусть идет куда хочет!

      Алексей посмотрел на мать, готовую в него вцепиться, не пустить:

      – Не волнуйся, мам, я к тете Дусе пойду.

      Сын быстро накинул