По следам адъютанта Его Превосходительства. Книга первая. Александр Черенов

трёх дней Птицын «управлял» городом. Ну, как управлял: функционирование городского хозяйства обеспечивали те, кто умел это делать, и кому это полагалось по должности. А перманентно нетрезвый Птицын восседал в кабинете градоначальника, перемежая это сидение периодическими выездами в город в служебном «ландо». Никакими другими «делами» он не занимался – как по причине неспособности ни к чему другому, кроме пития и бития, так и по причине того, что просто не знал, чем ему заниматься дальше: никто ему этого не сказал.

      Пока капитан «градоначальствовал», город замер в ожидании развязки. И она наступила – потому, что не могла не наступить. Назначенцы Иван Антоныча, прибывшие в Ялту во главе расквартированных неподалёку тыловых частей, быстро навели порядок. Проще говоря, они набили морду орущему «Долой Ивашку!» и «Да здравствует Барон!» Птицыну, и свезли его «на съезжую». Генералы, заподозренные в организации этого балаганного «coup d`etat» с явно нешутейными целями, тут же дружно, в голос открестились от знакомства с «мятежным» капитаном. На поверку это оказалось правдой: генералы с капитаном благоразумно не были знакомы. Но лишь в таком формате: «встречались – но не были представлены друг другу». Да и встречались только по службе – когда отдавали капитану приказ о начале выступления.

      Куда труднее пришлось Барону. Как он мог доказать свою лояльность и законопослушность, если ни того, ни другого по отношению к Иван Антонычу у него и в помине не было?! И как ни пытался он обосновать свою непричастность к «игрушечному» перевороту также незнакомого ему капитана пребыванием на излечении – предусмотрительно организованным в момент совершения оного – Главнокомандующий коварному Барону не поверил. Давно испытываемая им неприязнь к властолюбивому «тевтону», а также страх перед его притязаниями на руководящее кресло, наконец-то, нашли выход.

      Слова генерала Кобылевского о том, что «завтра» Барона по времени не намного будет отстоять от его «сегодня», оказались пророческими. Уже через неделю после вступления в должность командующего армией, Барон перестал быть таковым – потому, что перестала существовать армия. Иван Антоныч произвёл хитроумную реорганизацию, в результате которой армия превратилась в корпус, а её командующий – всего лишь в одного из многочисленных командиров.

      Но и это было не всё. Ещё дней через десять, воспользовавшись очередной критикой Бароном стиля и метода своего руководства, Иван Антоныч просто снял того с должности. Науськиваемый своим начальником штаба, на следующее утро после этого приказа Главнокомандующий в дополнение к первому приказу издал ещё и другой. На основании собранных воедино слухов, домыслов, страхов и реальных фактов – по принципу «вали кулём – потом разберём!» – Барон был обвинён в бонапартистских замашках, в развале вверенных ему соответственно армии и корпуса, в подрыве авторитета Главнокомандующего и во многих прочих, действительных и мнимых,