По следам адъютанта Его Превосходительства. Книга первая. Александр Черенов

кивнул головой на четыре распростёртых на земле тела. Барон усмехнулся одними губами.

      – Да, не сочтите за труд, Павел Андреич.

      Впервые за всё время общения – а это почти три недели – Барон обратился к Концову по имени-отчеству. И это было не только приятно, но и весьма симптоматично.

      Капитан энергично «загрузил» в автомобиль пришельцев их тела – так, как загружают дрова в паровозную топку. Прибывшее вместе с офицерами отделение солдат равнодушно наблюдало как за избиением своих командиров, так и за их «погрузкой». Наиболее разумным для себя оно сочло не вмешиваться в служебные разборки господ офицеров.

      Из-за спины Барона за обоими этими процессами – «зачисткой» и очисткой – наблюдали генералы Кутахов и Свищёв, ибо «дамой», с которой, со слов Концова, Его превосходительство имел «конфиданс», были именно они. Оба не могли скрыть удовольствия от того, как ловко капитан управился с посланцами Главкома.

      – Браво, капитан! – лаконично, в свойственной ему манере, восхитился Кутахов. Восхищение Свищёва было более непосредственным. Он подошёл к Концову, и, глядя на него замутнёнными кокаином глазами, нежно приобнял за плечи.

      – Нет слов, Паша!…

      Обернувшись к Барону и Кутахову, он воскликнул:

      – Ну, как тут не вспомнить незабвенного Михал Илларионыча:

      «С такими молодцами – и отступать?!»

      Вернувшись к Павлу Андреичу, Свищёв не удержался, и трижды по-русски облобызал бравого капитана.

      – Господа! – дёрнул подбородком Барон. – Имею сообщить вам, что вопрос о кандидатуре моего старшего адъютанта больше не значится в повестке дня!

      – И лучшего выбора Вы и сделать не могли, Ваше превосходительство! – просиял Свищёв.

      – Мои искренние поздравления, капитан!

      Кутахов и в похвалах был традиционно сдержан.

      – Подполковник, дорогой Альсан Палыч! – многозначительно поправил генерала Барон. – Подполковник! Я сегодня, буквально только что, произвёл Павла Андреича в очередной чин.

      Последовала новая порция поздравлений – теперь уже в связи с производством. Однако, несмотря на торжественность момента, все понимали, что это – далеко не финал истории, и следующий ход – за Главкомом. И были правы.

      Узнав о случившемся, Иван Антоныч в тот же день, по прямому проводу связался с Бароном, и выразил ему свои сожаления. С его слов, произошло досадное недоразумение: офицеры неправильно истолковали содержание приказа, и самочинно превысили данные им полномочия, которые якобы сводились лишь к уведомлению Барона об освобождении от должности.

      В связи с изложенным, Иван Антоныч даже счёл возможным извиниться за произвол своих посланцев и заверил, что со всех них будет строго взыскано – как будто взбучки от Концова было недостаточно.

      Одновременно с заверениями в совершеннейшем к Барону почтении Его