Квир-теория и еврейский вопрос. Коллектив авторов

Сознательно идя на анахронизм, он рассматривает и творчески реконструирует очевидное (и очевидно квирное[13]) заигрывание Генри Джеймса с идишским театром. Мун размышляет об идишском театре, одновременно восхищавшем и отталкивавшем Джеймса, и проводит сравнение с театральными экспериментами Чарльза Ладлэма и Этель Эйхельбергер. Прослеживая взаимоналожения идишского и квирного в творчестве Ладлэма и Эйхельбергер, Мун любовно показывает, как подобные странные пересечения сексуального желания и идентичности могут помочь пониманию «протоквирного» детства.

      Заключительный блок эссе обращается к связи «еврей – квир» с точки зрения нееврейских фантазий о евреях (фантазий, также получивших освещение в рассуждениях Муна о Генри Джеймсе). Джейкоб Пресс создает для нас исторический контекст, обращаясь к прочтению одного из основополагающих текстов английской литературы и культуры – «Кентерберийских рассказов» Чосера. Пресс сосредотачивает свое внимание на «Рассказе настоятельницы», увязывая его нарратив с обвинениями в ритуальном убийстве, впервые предъявленными евреям в средневековой Англии и лишь затем распространившимися на континент. Как уточняет Пресс, «рассказ о ритуальном убийстве имеет в качестве предпосылки параллель между непорочным телом мальчика и девственностью Марии». Оба, в свою очередь, представляют уязвимое тело Церкви, которому угрожает пенетрация со стороны вероломных евреев. «Рассказ настоятельницы» Чосера представляет собой «самый яркий известный нам средневековый образец нарратива о ритуальном убийстве <…>, подражающий по своим стилистическим и нарративным особенностям и содержанию» литературной и народной версиям рассказа об убийстве маленького Хью Линкольнского. Выделив гомофобные (за неимением более подходящего термина) аспекты нарративов ритуального убийства, Пресс переходит к ошеломляющему утверждению – важному как для истории сексуальности, так и для еврейской истории, – что «рассказ настоятельницы у Чосера является отдаленным, но тем не менее непосредственным предком современных психологических метанарративов консолидации мужской гомосексуальной идентичности».

      Дэвид Хирш тоже пытается рассмотреть английский литературный канон с точки зрения историзма и прочитывает «Оливера Твиста» в свете развития британских «семейных ценностей» в первой половине XIX века. Идя вразрез с господствующим в среде исследователей Диккенса мнением, Хирш показывает, как «изображение [Диккенсом] “семейной любви” тихо и незаметно расширяется до националистической и даже расистской идеологии». Для Хирша повествование «Оливера Твиста» об «обретении семьи сиротой аллегорически изображает историю нарождающегося среднего класса Англии, который определяет себя не только через противостояние девиантным семейным порядкам среди рабочего класса и высшего общества, но также через расовое и религиозное противостояние странно раздробленному семейному порядку еврея Фейджина».

13

«Странное» звучит по-английски как «queer» («квир»).