Девять камер ее сердца. Джанис Парьят

я не думаю, что она была хороша, но ты внимательно слушала и сказала, что у меня получилось отлично.

      – Но я могу еще лучше. – С тобой, хотел добавить я, я чувствую, что все могу лучше.

      Ты редко говорила о себе. Только однажды рассказала о своих родителях и о том, как они всегда жили где-то далеко из-за работы твоего отца.

      – Я всем говорила, что они умерли. Что они погибли в автокатастрофе.

      – Зачем? – спросил я в изумлении. – Почему ты так говорила?

      Твой голос тихо звучал в темноте.

      – Потому что я злилась. Они все обещали, что вернутся ко мне, но никогда не возвращались.

      Другой ночью, когда каждый из нас выпил не по одной порции пива, ты рассказала, что как-то, когда родители уехали после ежегодного визита, ты заболела, и лихорадка длилась несколько недель.

      – Мне было одиннадцать… двенадцать… Я не могла понять, почему они всегда бросают меня…

      Я пообещал сам себе, что никогда тебя не брошу.

      Но потом обнаружил, что сдержать это обещание было невозможно.

      Когда пришло лето, мы стали вести ночной образ жизни.

      Мы возвращались из университета в темные дома, и звуки чужих электрогенераторов пронзали воздух, словно приглушенный артобстрел. Спать было невозможно. Жар исходил от стен, полов и любой поверхности, которой мы касались. Мы ведрами лили на пол воду, мы мочили насквозь простыни, но жара была невыносимой. Так что мы садились на мотоцикл и ехали в центр города, где улицы были широкими, а богатенькие жители крепко спали в своих кроватках под журчание кондиционеров, которые никогда не ломались и не выключались.

      – Суки! – орали мы, проезжая мимо их ворот, взрывая тишину ревом моего мотоцикла. Потом мы тормозили возле какого-нибудь куска земли, покрытого травой, уже усиженного такими же беднягами, притащившимися сюда среди беспокойной, бессонной ночи. Иногда мы покупали в палатке с мороженым леденцы из апельсинового льда. Я грыз свой целиком, а ты высасывала из своего сок, пока лед не становился белым.

      – Ты вампир.

      И ты притворялась, что кусаешь меня за шею, а я прижимал тебя к траве и хотел задрать тебе юбку.

      Буйные дети.

      Когда лето остыло и на севере начались дожди, мы отправились в горы. Наше первое путешествие. И тогда же у нас случилась страшная ссора. Первая из многих.

      Сперва мы проехали свою остановку. Мы должны были сойти в шесть утра, но оба проспали, зарывшись в куртки и пледы на холодных жестких сиденьях. Когда мы проснулись, то оказалось, что мы уже три часа как проехали нужное место, и нам пришлось возвращаться на жутких местных автобусах.

      Когда мы все же добрались до города в горах, то не могли договориться, где остановимся.

      – Тут слишком шикарно, – прошипел я тебе в ухо в отеле, где за ночь брали пять сотен.

      – Ну а куда ты хочешь?

      – Куда-нибудь еще. – Я не добавил «подешевле».

      – Мы провели в дороге двадцать часов, а ты хочешь, чтоб мы еще тут по округе таскались?

      – Но это же первое, что