Девять камер ее сердца. Джанис Парьят

спасли ему жизнь?

      – Ну, наверное… Я хочу думать, что да… Но я не знаю.

      – И вам переломало кости?

      Я кивнул. Некоторым образом я был тебе признателен за стоическое отсутствие эмоций. Большинство взрослых на твоем месте уже начали бы изливать потоки сочувствия, а я никогда не знал, как отвечать на их «Мне так жаль… Так жаль… Это ужасно… Какая трагедия…». Обычно я ограничивался кратким «Спасибо» и погружался в молчание.

      – Да, в нескольких местах. – Я поднял левую руку. – Сквозь нее проходит стальной стержень.

      – И вы пищите в металлоискателе аэропорта?

      Я засмеялся, ты засмеялась, и комната внезапно наполнилась светом.

      – Болит?

      – Иногда.

      И тут ты задала мне вопрос, которого раньше не задавал никто.

      – Если бы вы снова оказались в этом автобусе, вы бы стали делать это снова? То, что сделали?

      Я ответил не сразу.

      – Я бы хотел сказать «да»… Но, честно говоря, я не уверен.

      Ты не казалась разочарованной. Ты просто кивнула, словно это был деловой разговор. Я тоже в свою очередь хотел задать тебе несколько вопросов, о тебе, о твоих домашних. Но все это выглядело так, будто тебе на руку присела птичка, клюющая крошки с ладони. Не время делать резкие движения, издавать звуки и пугать ее.

      Выходя из класса, ты обернулась.

      – Знаете, – сказала ты. – Думаю, вы бы стали.

      Скоро наступал конец семестра, и мы начали оформлять выставочный зал. Ты так ничего и не представила. Я был слегка разочарован, но не сильно удивлен. Я даже не мог использовать фразу, которую применял к другим детям: «Как, разве ты не хочешь, чтобы твои родители гордились, увидев твою работу?» Я не был уверен, что твои вообще придут. И не хотел напрягать тебя, говоря: «Бабушка с дедушкой». Не знаю почему, но я чувствовал, что в твоей семье сложная ситуация. Ну, или я так к ней относился.

      Когда работы расставлялись, ты слонялась вокруг.

      Думая, что ты этого ожидаешь, я не стал спрашивать, где твоя работа. Я спросил, что ты об этом думаешь.

      – О чем?

      – Обо всем этом… – Я обвел рукой зал, наполненный картинами, рисунками, скульптурами.

      – Я хочу посмотреть, как будет, когда все закончат.

      И больше мне не удалось извлечь из тебя ни слова. Но я видел, что ты внимательно наблюдаешь, как все расставляется по местам. Тогда у меня даже не было времени спросить, зачем и почему. Это было первое большое событие для меня, оно должно было стать впечатляющим и иметь значение… Ну, какое-то.

      В тот вечер я ушел поздно, когда все детские работы были расставлены. Мне казалось, что все получилось довольно красиво. Жаль, что ты не стала в этом участвовать. Я подумал было поставить в уголке несколько бумажных фигурок, которые ты подарила мне, но удержался. Это твой выбор, и я должен его уважать. Очевидно, ты не чувствовала себя настолько частью класса, чтобы тебе хотелось участвовать в выставке.

      На следующий день я пришел в школу рано и сразу отправился в зал. Но кто-то успел прийти туда раньше меня. Об этом мне сообщил школьный охранник.

      – Одна