Сонеты. Гамлет в переводе Николая Самойлова. Уильям Шекспир

thyself in single life?

      Ah! if thou issueless shalt hap to die,

      The world will wail thee like a makeless wife;

      The world will be thy widow and still weep,

      That thou no form of thee hast left behind,

      When every private widow well may keep,

      By children's eyes, her husband's shape in mind:

      Look what an unthrift in the world doth spend

      Shifts but his place, for still the world enjoys it,

      But beauty's waste hath in the world an end,

      And kept unused the user so destroys it:

      No love toward others in that bosom sits

      That on himself such murd'rous shame commits.

      9

      Боишься увлажнить глаза вдовы,

      Поэтому живёшь ты одиноко?

      О! Оправданья эти не новы,

      Бездетностью накажешь мир жестоко.

      Он будет вечно скорбною вдовой,

      Ему твой образ возрождённым нужен,

      Обычная вдова, блеснув слезой,

      Утешится, увидев, в сыне мужа.

      Когда богатство предков тратит мот,

      Оно живёт, попав в другие руки,

      Кто детям красоту не раздаёт

      Тот, её смертью, множит миру муки.

      Не полюбив ни женщин, ни детей

      Свой облик убивает, как злодей,

      10

      For shame deny that thou bear'st love to any,

      Who for thyself art so unprovident.

      Grant, if thou wilt, thou art beloved of many,

      But that thou none lov'st is most evident;

      For thou art so possess'd with murd'rous hate,

      That 'gainst thyself thou stick'st not to conspire,

      Seeking that beauteous roof to ruinate

      Which to repair should be thy chief desire:

      O change thy thought, that I may change my mind!

      Shall hate be fairer lodged than gentle love?

      Be as thy presence is, gracious and kind,

      Or to thyself at least kind-hearted prove:

      Make thee another self, for love of me,

      That beauty still may live in thine or thee.

      10

      Стыдись! Не ври, что ты кого – то любишь,

      К себе ты неразумен, словно мот;

      Любовью окружённый, ты погубишь

      Своей безумной ненавистью род.

      Так одержим убийственною страстью,

      Что строишь козни самому себе.

      Храни свой дом – залог любви и счастья,

      О нём забота – главное в судьбе.

      О, изменись, чтоб поменял я мненье!

      Неужто, ненависть важнее, чем любовь?

      Будь милостивым, добрым и влеченью

      Продолжить в детях род не прекословь.

      Уважь меня: живи на белом свете

      Так, чтобы красота досталась детям

      11

      As fast as thou shalt wane, so fast thou grow'st

      In one of thine, from that which thou departest,

      And that fresh blood which youngly thou bestow'st

      Thou mayst call thine, when thou from youth convertest:

      Herein lives wisdom, beauty, and increase,

      Without this, folly, age, and cold decay:

      If all were minded so, the times should cease,

      And threescore year would make the world away.

      Let those whom Nature hath not made for store,

      Harsh, featureless, and rude, barrenly perish:

      Look whom she best endowed she gave the more;

      Which bounteous gift thou shouldst in bounty cherish:

      She carved thee for her seal, and meant thereby,

      Thou shouldst print more, not let that copy die.

      11

      Пока ты вянешь, расцветает сын,

      В нём часть твоя становится сильнее,

      А кровь бурлит, как водопад с вершин,

      Ты вправе называть её своею.

      В отцовстве мудрость, красота и рост,

      Безбрачие – мороз и запустенье.

      Будь все, как ты – ушли бы на погост

      Все люди мира за три поколенья.

      Пусть те, кого природа создала

      Уродами – погибнут от бесплодья,

      Тебе она обильный дар дала –

      Делись с детьми и заселяй угодья.

      Природою ты создан, как печать,

      Чтобы, как оттиск облик повторять.

      12

      When I do count the clock that tells the time,

      And see the brave day sunk in hideous night,

      When