Ричард Длинные Руки – король-консорт. Гай Юлий Орловский

но вдруг как-то видит…

      Наверное, именно потому я направился к гробу той глуповато-развязной походочкой, как бы подчеркивающей, что нам сам черт не брат, кому угодно рога собьем. Ничего не боимся и все нам, как с гуся вода.

      Она в гробу вся такая же застывше-мраморная, хотя удивительнее было бы, если что-то изменилось, я перевел дыхание, чего-то да ожидал, трус несчастный.

      – Ну что, – сказал я покровительственно, – мое предложение пока еще в силе. Я уполномочен набирать добровольцев в элитный обряд по борьбе с самым опасным противником!.. Ты же боец, вон у тебя какие…

      Ее лицо, к счастью, не изменилось, я пощупал ее взглядом, подумал, сказал с сомнением:

      – В моих краях полагалось поцеловать, после этого тебе нужно моментально проснуться. Но я человек приличный, а целовать незнакомую женщину до того момента, как выкажет ужимками, что еще как не против… можно и по морде схлопотать. В общем, леди, на случай, если просто пребываете в медитации… дескать, здесь все обрыдло, сообщаю, что можете подняться.

      Она по-прежнему оставалась мраморно-белой и недвижимой, я ощутил досаду, чувства меня все-таки обманули, никакого зова не было, померещилось, но прежде чем повернуться и уйти, сказал весомо:

      – Маркус нагрянет вот-вот. Уже этим летом. Все превратится в пыль… как и этот замок с его склепами, тайнами, трупами и мышами в подвалах. Подумай над моим предложением.

      Она не двигалась, я пожал плечами, дескать, сделал все, что мог, даже предложил помощь, все-таки женщина, да еще красивая, пошел к оставленной в распахнутом виде двери.

      За спиной как будто раздался вздох. Хотя, конечно, не вздох, но что-то произошло.

      Холод прокатился по телу, я круто развернулся. Рука привычно шлепнула по бедру, но на поясе пусто, как и за спиной. Теперь, когда наловчился призывать свое оружие, обычно оставляю его поблизости, чтобы меньше усилий на перенос.

      Торопливо сосредоточился, пальцы ощутили прикосновение рукояти меча и торопливо сжались на рифленой поверхности.

      Я выждал, но ничего не происходит, хотя холодок не уходит, заползает поглубже.

      С мечом в обеих руках я двинулся осторожным приставным шагом к гробу, вытягивая шею и стараясь увидеть все с безопасного расстояния.

      Лицо ведьмы остается мраморным, но губы медленно наливаются алым, сперва едва-едва заметно, как робкий рассвет, что еще не уверен насчет успеха, затем заметнее, стали пунцовыми, ярко-красными и почти вдвое более пухлыми, чувственными, четко и красиво обрисованными.

      Я вздрогнул, меч остался в одной руке, а другой торопливо сотворил крестное знамение. Ноги сами по себе сделали робкий шажок назад, у них своя голова, что ближе и умнее, а я с дрожью всматривался в ее лицо.

      Кроме покрасневших губ все мертвое, я же вижу, и не просто мертвое, а именно холодный камень белейшего мрамора. Но губы… губы все-таки покраснели и даже… изменили форму.

      – Давай, – сказал я. – Ты же сильная! А сильные всегда