Ричард Длинные Руки – король-консорт. Гай Юлий Орловский

одеться, изумились, застав меня уже в полной экипировке и борющимся на полу с Бобиком.

      – Ваше Высочество…

      – Что, – спросил я, – завтрак?

      – Да, – ответили они хором, – если вы изволите, сейчас за вами зайдут…

      – Пусть заходят, – разрешил я. – Бить не буду.

      Они торопливо удалились, это бить не буду тех, кто придет звать на завтрак, а их могу еще как за опоздание.

      Едва дверь за ними захлопнулась, почти сразу же явился управитель, торопливо поклонился.

      – Ваше Высочество… с вами все в порядке?

      Я спросил настороженно:

      – А что во мне как бы не так?

      – Да все так, – заверил он быстро, – просто слуги сообщили, в склепе был шум, завывания, словно сотни демонов пытались оттуда вырваться на волю… а еще сказали, что, как только вы оттуда вышли, все смолкло и совсем затихло.

      – Никаких голосов не слышал, – ответил я твердо.

      Он спросил шепотом:

      – Но в склепе… были?

      – А что, – спросил я в ответ, – запрещено? Да, был. Не привлекался, но участвовал. Я такой, интересующийся. Видел графиню. Интересная женщина. Как говорите, ее зовут? Карелла?

      – Графиня Карелла, – прошептал он, – урожденная фон Кенигсегг-Аулендорф…

      – Своеобразная, – заметил я, – и даже своеобычная женщина. Не часто таких встретишь. Во всяком случае, даже не каждый день.

      Он замер, глаза его задергались в орбитах, обшаривая взглядом мое гордое и красивое лицо.

      – Но как же… она что…

      – Оживала, – сообщил я скромно, – не совсем так уж, но все же, хотя и не как женщина… ну, вы понимаете, а больше как человек вообще, в целом, обобщенно, если можно так сказать, хотя, как мне кажется, сказать можно все, чем мы и пользуемся во всю ширь и размах необъятной человеческой души.

      Он несколько обалдел, я даже сам не успел понять, что я завернул так красиво, он спросил жалко:

      – В смысле… в самом деле оживала?

      – И даже вылезала, – гордо сказал я. – Хотя, точнее, нечто такое ее вылезало саму, а она как бы просто не противилась, а разрешала. Видимо, это служебная магия, как если бы вам слуги придвинули кресло…

      – А… потом?

      – Похоже, – проговорил я скромно, – я ее заинтересовал.

      Он охнул, прижал ладонь ко рту, глаза выпучились.

      – Ваше Высочество?

      – Обратила на меня внимание, – пояснил я. – Знаете ли, я тоже заметил, в самом деле знатная дама и обучена была весьма… Такие манеры! Хотя и несколько устаревшие, но это так мило, так волнительно…

      Он побледнел.

      – Надеюсь, вы шутите?

      Я изумился.

      – Почему?

      – Но ведь, – проговорил он, едва шевеля посиневшими губами, – это же кошмар! Это гибель!

      Я подумал, пожал плечами.

      – Возможно, в будущем. Пока что показалась весьма женственной, что значит больной и слабой.

      Он прошептал:

      – Господи… Но как только войдет в силу… А слабая потому, что проснулась раньше времени? Как вы это сделали?

      Я ответил