Перевёрнутый мир. Константин Кураленя

забухали ружейные выстрелы.

      – Давай-ка, сотник, попробуем к своим через вагоны пробиться, – предложил я.

      – А что, это мысля, – согласился тот.

      Мы связали пленника, сунули ему в рот кляп и незамеченными прошмыгнули в тамбур вагона, под которым до сих пор находились, после чего, выставив перед собой револьверы, двинулись в сторону своего вагона.

      На улице раздалось несколько взрывов.

      – Ручные гранаты мечут, сволочи! – зло прокомментировал сотник.

      – Не на шутку ребята развоевались. – ответил я ему, а сам подумал: как там Луиза?

      – В последний раз говорю: останься тут! – прервал мои мысли голос сотника.

      Я недоумённо оглянулся.

      Тьфу ты чёрт! Иван продолжал воевать с непокорной девушкой. Та уставилась на него немигающим взглядом и отрицательно покачала головой.

      – Ты мне глазищи свои не таращи, – попытался пристрожить её он.

      – Да шут с ней, Ваня, скорее пойдём дальше, – крикнул я и устремился в следующий вагон.

      Вот и тамбур соседнего с нашим вагона. Я взглянул на казака, тот кивнул головой и произнёс:

      – Двум смертям не бывать, а одной не миновать. Бывало нам, Сёма, и похужее.

      Я рывком распахнул дверь, и мы решительно ввалились в вагон. В коридоре на противоположной стороне вагона суетились несколько бородатых личностей. Не раздумывая ни секунды, я быстрым шагом направился в сторону бородачей.

      Конечно, нехорошо стрелять в спину, но их было слишком много, да и поворачивались они довольно-таки нерасторопно. У меня два револьвера, в соседнем вагоне девушка с экзотическим именем Луиза, за спиной – ещё одна, и мне чертовски не хотелось, чтобы эти бородатые хари дышали на них перегаром, похотливо срывая с них одежду.

      Поэтому я не стал ждать, когда недоумение на их лицах сменится осмысленным выражением. По пуле из каждого револьвера – и два бугая в овчинных полушубках валятся друг на друга. Ещё двоих помогает успокоить мой новый товарищ.

      «Тесновато в этом предбаннике, – мелькнула запоздалая мысль, – ребятишкам и развалиться-то вольготно негде».

      Сотник, вынырнув из-за моего плеча, осторожно выглядывает в тамбур. Увязавшаяся за нами девушка пытается протиснуться следом. Да не просто протиснуться, а нагло пытаясь вытолкнуть меня из-за временного укрытия. Видно, вошла в раж. Я вовремя хватаю её за шиворот и оттаскиваю назад.

      – Ну, ты, подруга, совсем оборзела. – сую я ей под нос кулак. – Сиди и не высовывайся.

      Девушка обиженно сопит, но в пререкания не вступает, понимает, что под горячую руку лучше не попадать. Очень запросто можно и огрестись.

      Сотник оборачивается назад и сообщает:

      – Трое их там. Лупят из винторезов прямо через дверь.

      Из тамбура раздавались хлёсткие выстрелы. В тесном помещении они имели эффект разрывающихся бомб.

      «Всё верно, – подумал я, – ещё бы они что-нибудь услышали при таком-то бедламе».

      – Под свои бы пули не попасть! – прокричал мне в ухо Иван. – Наши-то в ответ тоже палят. Ишь, как дверь измочалили!

      Я