Неприятности – мое ремесло. Рэймонд Чандлер

Карл был хорошим парнем. Я вам о нем не рассказывал.

      Я ждал, не отрывая взгляда от конверта под его ладонью. Дравек тоже посмотрел на конверт.

      – Хочу, чтобы вы на это взглянули, – пробормотал он, медленно подвинул конверт ко мне и с трудом поднял руку, словно расставался с тем, что составляет смысл его жизни. Две слезинки выкатились из глаз и сползли по небритым щекам.

      Я взял конверт и принялся разглядывать его. Имя Дравека, домашний адрес. Аккуратные печатные буквы, написанные от руки, штамп службы срочной доставки. Внутри лежал блестящий фотоснимок.

      Кармен Дравек сидела в тиковом кресле Стайнера, и на ней не было ничего, кроме нефритовых сережек. Ее глаза выглядели еще безумнее, чем во время нашей встречи. Я посмотрел на обратную сторону фотокарточки – она оказалась пустой – и положил на стол изображением вниз.

      – Рассказывайте, – осторожно попросил я.

      Дравек вытер слезы рукавом, положил обе ладони на стол и уставился на свои грязные ногти. Толстые пальцы дрожали.

      – Мне позвонил какой-то парень. – Его голос звучал тускло. – Десять тысяч за фотопластинку и снимки. Сегодня вечером – или он отдает все это какой-нибудь бульварной газетенке.

      – Чушь, – ответил я. – Бульварной газетенке снимки без надобности. Если только в качестве иллюстрации к скандальной истории. Выкладывайте.

      Дравек медленно поднял на меня глаза, словно они были очень тяжелыми:

      – Это еще не все. Парень сказал, что Кармен влипла и мне лучше поторопиться, иначе моя девочка окажется за решеткой.

      – Выкладывайте, – повторил я, набивая трубку. – Что говорит Кармен?

      – Я ее не спрашивал. – Он покачал своей большой лохматой головой. – Духу не хватило. Бедная девочка. Совсем без одежды… Нет, я не решился… Надеюсь, вы ничего такого не сделали со Стайнером.

      – Не было необходимости. Кто-то меня опередил.

      Дравек растерянно смотрел на меня, приоткрыв рот. Он явно ничего не знал о событиях вчерашнего дня.

      – Кармен не было дома весь вечер? – небрежно спросил я.

      Он по-прежнему сидел с раскрытым ртом, явно ничего не понимая.

      – Нет. Она болела. Лежала в постели, когда я вернулся. Вообще не выходила… Что вы хотите сказать насчет Стайнера?

      Я налил нам по порции ржаного виски и раскурил трубку.

      – Стайнер мертв. Кому-то надоели его выходки, и в нем проделали пару дырок. Вчера вечером, во время дождя.

      – Черт! – изумленно пробормотал Дравек. – Вы там были?

      Я покачал головой:

      – Нет. А Кармен была. Вот на что намекал звонивший вам парень. Разумеется, стреляла не она.

      Лицо Дравека побагровело от гнева. Кулаки его сжались, дыхание со свистом вырывалось изо рта, на шее пульсировала жилка.

      – Вранье! Девочка болела. Вообще не выходила из дому. Она лежала в постели, когда я вернулся!

      – Это вы мне уже говорили. Неправда. Я сам привез Кармен домой. Горничная в курсе, только из порядочности молчит. Кармен была в доме Стайнера, а я наблюдал снаружи. Послышались звуки