Неприятности – мое ремесло. Рэймонд Чандлер

свинцом.

      – Теперь взяточники вздохнут с облегчением, – слабо улыбнулся Лу. – Парни, которые заключают контракты, но ничего не делают. Говорят, Шеннон был честным человеком и держал совет в узде. Грязное дело.

      Я покачал головой – мне не хотелось это обсуждать.

      – Каналес почти все время под кайфом – кокаин. И не факт, что ему нравятся рыжие.

      Лу медленно поднялся, взял со стола трость и посмотрел на кончик пальца, обтянутый желтой перчаткой. Его лицо было почти сонным. Потом двинулся к выходу, помахивая тростью.

      Я подождал, пока он возьмется за ручку двери.

      – Не обижайся, Лу. Ладно, заеду в Лас-Олиндас, если я тебе так нужен. Только денег не возьму – и, ради бога, постарайся без нужды не привлекать внимания к моей особе.

      – Спасибо, малыш. – Он облизнул губы, но глаз не поднял. – Буду чертовски осторожен.

      Лу вышел, и его желтая перчатка исчезла за торцом двери.

      Минут пять я сидел неподвижно, пока трубка не стала слишком горячей. Тогда я отложил трубку, посмотрел на часы и встал, чтобы включить радиоприемник, висевший на стене в углу комнаты, позади стола. После того как утих треск помех, из динамика раздались последние удары часов, а затем голос диктора сказал: «Предлагаем вашему вниманию вечерний выпуск местных новостей. Одним из главных событий сегодняшнего дня стало официальное обвинение, выдвинутое большим жюри против Мейнарда Дж. Тиннена, лоббиста при муниципалитете и известного светского льва. Обвинение, ставшее шоком для его многочисленных друзей, почти целиком основано на свидетельских показаниях…»

      Раздался резкий звонок телефона, и спокойный женский голос сказал:

      – Минуту, пожалуйста. Соединяю с мистером Фенвезером.

      Окружной прокурор без промедления взял трубку:

      – Обвинительный акт утвержден. Будьте осторожны.

      Я ответил, что как раз слушаю эту новость по радио. Мы обменялись несколькими словами, и он попрощался, сказав, что опаздывает на самолет и должен уходить.

      Откинувшись в кресле, я снова попытался слушать радио, но мысли мои были далеко. Я думал о том, что Лу Харгер круглый дурак, но я ничего не могу с этим поделать.

      2

      Народу было много, особенно для вторника, но публика не танцевала. Часов в десять маленькому оркестру из пяти человек надоело мусолить румбу, на которую никто не обращал внимания. Музыкант, игравший на маримбе, бросил палочки и потянулся под стул за стаканом. Остальные закурили сигареты и просто сидели с усталым видом, разглядывая публику.

      Я прислонился боком к стойке бара, который находился в той же части зала, что и оркестр, и вертел в руках маленький стаканчик с текилой. Главные события разворачивались за центральным из трех столов для игры в рулетку.

      Бармен перегнулся ко мне через стойку:

      – Похоже, этой рыжей везет.

      Я кивнул, не поворачивая к нему головы:

      – Горстями кидает. Даже не считая.

      Рыжеволосая девушка была высокой. Я видел блестящую медь ее волос среди